У свободы цвет неба (СИ)

   Досточтимый Эрве улыбнулся. От атаки этой скульты он благополучно ушел, теперь можно было свободно спрашивать все, что ему было интересно. А интересно было многое. Как всегда и бывает в публичном разбирательстве, самые важные вещи не были сказаны. Их-то он и надеялся выяснить в этом разговоре.

   - Раз так, давай начнем. Тот серый ветер, о котором Хайшен говорила в докладе, что он такое? Что ты знаешь о его природе? Кстати, давай-ка присядем, разговор будет долгим.

   - О природе этого явления я не знаю почти ничего, - ответила женщина, послушно садясь в указанное ей кресло.

   Магистр опустился в кресло напротив.

   - Однако ты и другие долгое время предпринимали какие-то меры к его обузданию, пока могли. И достаточно успешно.

   На лице мистрис появилась тень улыбки, которая могла выглядеть как извинение, будь она чуть больше проявлена.

   - У меня есть только предположения, - сказала она. - А так... мы просто делали то, что у нас принято делать. Как могли и как умели в сложившихся обстоятельствах.

   - Что вы делали, я знаю, - кивнул Эрве. - Это есть в докладах Вейлина, в отчете Хайшен, в деле Тивера да Фаллэ и даже в письмах Унриаля да Шайни из края. Я хочу знать, зачем вы это делали.

   - Чтобы не получить то, что вы получили прошлой осенью, - с легким недоумением произнесла Полина. И, подумав, уточнила. - По нашему счету.

   - Хорошо, - Эрве наклонил голову, принимая ответ. - Откуда вы знали, что такое может случиться?

   - Из опыта, - ответила она. - О нем не принято говорить, но это рано или поздно узнают все, причем своим собственным путем.

   - Каким был твой? - быстро спросил магистр.

   - Довольно обыденным, по сравнению с тем, что было вынесено на суд, - задумчиво сказала Полина. - Погибла моя одноклассница. Попала под машину на перекрестке незадолго до дня рождения.

   - Это важно? - уточнил Эрве.

   - Да, мы празднуем. Из-за этого все и получилось. Мы жили в соседних парадных, гуляли в одном дворе. А через неделю я шла из школы после продленки и в сумерках увидела ее в этом дворе на нашем с ней обычном месте, где мы встречались. Я удивилась, осмотрела двор, увидела, что кроме нас с ней никого нет, и спросила, что она тут делает, если ее похоронили три дня назад. А она сказала, что родители выкинули ее игрушки и вещи, и никакого пирога на день рождения ей не будет, а мама обещала. Родители у нее и правда были так себе.

   - Что было дальше? - спросил магистр мягко.

   Полина пожала плечами.

   - Для начала, я залезла в мусорный бак, вытащила оттуда ее зайца и принесла домой в своем школьном портфеле. На следующий день пошла в букинистический магазин и купила на деньги, данные мне на завтрак, кулинарную книгу. Мама посмеялась, что вот, мол, хозяйка растет, скоро можно замуж выдавать, а я днем позже сделала для Тани пирог с яблоками, пришла с ним в школу и сказала, что кто со мной поедет сегодня к ней на могилу, тот как бы ее поздравит с днем рождения. Пошло половина класса примерно. И некоторые учителя. А ее родители не пришли. Я оставила там ее игрушку, остальные дети собрали деньги и купили цветов. Пирог мы разделили на всех, ее кусок остался там, на земле.

   - И потом? - спросил Эрве.

   - На другой вечер я нашла на нашем месте во дворе цветок, - чуть замедленно сказала Полина. - Там рос одуванчик и цвел. Первого октября.

   - Когда обычно цветут эти цветы? - зачем-то уточнил магистр Академии.

   - Последние отцветают в начале осени, а октябрь - средний ее месяц, - проговорила Полина. - Таня любила одуванчики. Говорила, что они как бы знак, что учеба скоро кончится и будет лето.

   - И что было дальше? - Эрве надеялся разговорить женщину, но понял, что не преуспеет.

   - С кем? - спросила она.

   - Например, с тобой, - улыбнулся магистр.

   - Таню я больше не видела. В классе ее быстро забыли, уже к зиме. Ее родители начали пить и ссориться, мать зарезала отца следующим летом, и ее осудили. В их квартиру въехали другие люди, странная пара с собакой. А я пошла заниматься спортом.

   - А когда ты в следующий раз увидела мертвых? - спросил Эрве.

   - Больше не видела, - ответила женщина.

   - Хорошо, - сказал магистр, скрыв досаду. - Каким был твой следующий опыт в вашей традиции?

   - Стандартный, - казалось, ей наскучил разговор и она продолжает его только из вежливости. - Смерть бабушки.

   - Я могу выглядеть невежливым, - мягко сказал Эрве, - но все же хотел бы подробностей.

   Мистрис посмотрела на него так, как будто он попросился к ней в спальню. Но заговорила.

   - Бабушка была матерью матери, - сказала она. - Отношения между ними были так себе. Поэтому когда бабушка заболела, мать отправила к ней меня, ухаживать. Я была уже довольно взрослая, почти восемнадцать, но не сообразила, почему вдруг запрет на общение отменен. Я пробыла у нее десять дней, все ждала, что она начнет поправляться. И все это время пыталась сделать, чтобы ей было полегче.

   - И как? Удалось? - спросил магистр осторожно.

   - Да, - женщина равнодушно пожала плечами.

   - Как именно?