У вас один общий друг

– Хорошее приложение?

– Нормальное. Я бы сказал, обычное. «Не одинок» – для тех, кто ищет серьезных отношений. «Перепих» – сама понимаешь, для перепиха. «Флиртариум» – ни то ни другое.

– Золотая середина.

– Типа того.

– Итак, ты познакомился с девушкой на «Флиртариуме».

– Ага.

– И что ты говоришь, когда знакомишься?

– Ты никогда не пользовалась такими приложениями?

– Я знаю всех, кто живет в радиусе пятидесяти миль от моего дома. И, что более важно, все они тоже меня знают! Ну же, поведай, как это работает. Что ты говоришь?

– Вообще-то, на сайте знакомств не так просто завязать оригинальную беседу. Постепенно нарабатывается шаблон. Можно сказать, скрипт.

– И какой у тебя скрипт? Зачитай первую страницу.

– Не хочу.

– Еще как хочешь! Не мнись, рассказывай! Рассказывайрассказывайрассказывайрассказывай. Расска-а-азыва-а-й.

– Ну ладно. Я говорю, что пару минут назад зарегистрировался, а потом: «Можно быть с тобой откровенным? Я никогда раньше этим не занимался. Ты у меня первая», и все в таком духе.

– ЛОЛ. Ничего себе. Знаешь, я бы сказала, это малость нечестно. ОМГ! Яйцо шевельнулось! Проклевывается! Так, на чем мы остановились? Ах да, ты патологический лжец.

– Не знаю. Мне кажется, большинство из этих девушек и так считают меня говнюком. Может, вообще все. Или никто. Сложно сказать. Вот ты, например, считаешь меня говнюком?

– Не могу заставить себя так думать о тебе, Пятерка. Поверь, я пробовала.

– Я ценю это, Двойка. Короче, начал общаться с той девушкой, сказал все, как обычно, – типа, раньше я этим не занимался, ты у меня первая, и так далее, и тут она мне говорит: «Чувак, мы с тобой встречались три месяца назад».

– Неееееееет.

– Да.

– Неееееееееееет.

– Дааааааааааааа.

– Это провал.

– Полный. Я почувствовал себя мудаком.

– Еще бы.

– Знаешь, что было дальше?

– Вы снова встретились.

– Только что от нее вышел. Завтракаю.

Боб положил телефон. Клара – официантка с большими глазами, изящным носиком и неуловимым провинциальным акцентом, по образованию актриса музыкального театра (Боб знал это, поскольку заходил сюда уже пару раз, счел эту девушку симпатичной и потому провел полдня на фейсбуке в поисках Клары из Нью-Йорка, пока, вопреки всем вероятиям, не нашел: как выяснилось, ее фамилия Корт, она из Балтимора, однажды играла Луизу в мюзикле «Фантастикс», ездила в Таиланд, где снялась на фоне храма в форме огромного трехголового слона; почему-то оказалось гораздо проще узнать все это, проведя несколько часов в интернете, чем спросить у самой Клары) – поставила перед ним омлет.

– Что-нибудь еще? – спросила она.

– Нет, спасибо, – ответил Боб и вновь взял телефон. Его ожидало сообщение.

– Что ж, Пятерка, мне как раз требовалась какая-нибудь мерзкая история, чтобы проснуться. Подействовало лучше, чем кофе.

– На здоровье, Двойка. Рад стараться.

– Я польщена. И что за шоу ужасов ожидает тебя сегодня?

– Сегодня я дома. Старый уже. Хоть один вечер в неделю надо отдохнуть.

Боб действительно собирался остаться дома, однако, жуя омлет, открыл «Флиртариум», обнаружил там Труди Катузи и тем же вечером на двух электричках приехал в Куинс, чтобы встретиться с ней в винном баре. Они пили вальполичеллу и обсуждали разницу между районами Нью-Йорка. Боб жил здесь восемнадцать лет, и все же город казался ему незнакомым.

– Тебе и правда сорок? – спросила Труди. Она вся лучилась молодостью.

– Правда.

– Не может быть! Выглядишь на двадцать восемь.

Боб привычно сделал вид, будто смущен комплиментом.

– Спасибо. Скажи это утром моим коленям.

Труди засмеялась: «И не говори!», хотя в ближайшие семнадцать лет ей предстояло находиться в блаженном неведении по поводу того, как себя чувствуют сорокалетние колени. Она была юна и очень старалась понравиться. Труди поинтересовалась, что заставило Боба поселиться в Верхнем Вест-Сайде. Правда заключалась в следующем: когда-то давным-давно Боб думал, что женится на девушке по имени Эми Оттерпул, у них родятся дети, и первые несколько лет они будут жить в городе, а когда детям настанет пора идти в школу, переедут в Вестчестер. В Верхнем Вест-Сайде всегда было много мамочек с колясками, поэтому им с Эми казалось – именно там и стоит начинать совместную жизнь. Их холостые друзья жили в центре, зато владелец местной химчистки знал Боба и Эми в лицо. Они ходили в ближнюю бакалейную лавку, и тамошний паренек-доставщик по утрам приносил им кофе, а вечером – мороженое «Бен и Джерри». Славное было время, но потом оно закончилось. Это произошло в индийском ресторане неподалеку от квартиры Боба. Эми ушла, а ресторан по-прежнему на месте.

– Люблю Центральный парк, – ответил Боб.

– И я, – сказала Труди. – В Куинсе тоже есть парки. В Форест-парке можно покататься на карусели и на лошадях. – Двадцать три года. Болтовня, улыбки, старательно подводящие к кульминации вечера, необходимость делать вид, что он не исчезнет сразу после этой самой кульминации. С каждой минутой Боб чувствовал себя все более подавленным.