У вас один общий друг

Билл провел утро в величественном здании на Ист-ривер, в котором некогда располагалась фабрика по изготовлению жевательной резинки. Из панорамных окон открывался вид на зазубренную линию горизонта над Манхэттеном. Ради такого вида стоило покинуть Манхэттен, ведь его красотой можно насладиться только с другого берега реки, – если, конечно, ты готов смириться с долгой дорогой и еле заметным запахом кленового сиропа, не выветрившимся даже через десятилетия после того, как на фабрике выпустили последнюю жвачку.

Этот кабинет, который после подписания контракта станет принадлежать Биллу, был мозговым центром компании, в которой трудились шесть сотен работников, прилежных молодых пчел, жаждущих посвятить лучшие часы самых безмятежных лет своей жизни воплощению причудливых идей, придуманных или одобренных Заком и Биллом. Сотни мужчин и женщин ежедневно съезжались сюда с разных концов города, чтобы мультиплатформенные программные продукты «Фортинбрас Динамикс» – самые лучшие на рынке! – работали исправно и не ломались.

Билл подписал бумаги, пожал всем руки, а потом они с его ранее бывшим, а ныне действующим партнером Заком в сопровождении юристов отправились на обед, включавший в себя сочные стейки и алкоголь. В бокалах с виски потрескивали большие кубы льда – как в старые добрые времена. После обеда Билл с двумя пересадками добрался до Морнингсайд-Хайтс, торопливо направился к дому четыреста четыре по Риверсайд-драйв, взмыл на лифте на последний этаж и ворвался в квартиру, где предался необузданной страсти со своей любящей женой.

Нежась под горой простыней и одеял, Билл и Питтипэт лучились от радости.

– Все правильно, – проговорила Питтипэт. – Ты решил немного отдохнуть от «ХочуВотЭто» и сделал правильный выбор. А теперь правильный выбор – «Фортинбрас». – Билл засмеялся, она тоже. – Я серьезно! Мы провели отличное лето, то есть половину лета, но я не в обиде. Ты создан для того, чтобы преодолевать вызовы, и я хочу увидеть очередную твою победу.

Они лежали совсем рядом, на одной подушке. Билл поцеловал жену в нос.

– Я тоже хочу ее увидеть. Обещаю, все будет не как в прошлый раз. – Питтипэт засмеялась. – Правда! «ХочуВотЭто» – огромный проект. С ним с самого начала было ясно – все или ничего. Теперь же мы играем на чужие деньги. Да, придется много работать, но не так, как раньше. Думаешь, я стану задерживаться до трех часов ночи? Забудь об этом. Я буду уходить с работы ровно в пять вечера.

– А потом – в университет, на вечерние занятия? Что собираешься изучать на сей раз? Мормонизм?

Билл улыбнулся.

– Я буду дома максимум в четверть седьмого. Обещаю.

– А если поселимся в Карнеги-Хилл – и того раньше.

– Мы переезжаем?

Питтипэт лукаво усмехнулась.

– Есть такая мысль.

– Ну еще бы, – отозвался Билл. Они снова поцеловались. Это был великолепный, идеальный день. Все, чего супруги Квик желали, находилось здесь, в квартире; а если чего-то вдруг не нашлось – например, жареных пирожков, – можно заказать доставку. Так и случилось; меньше чем через час Билл и Питтипэт уплетали пирожки прямо в постели, и те оказались удивительно вкусными.

А потом Билл собрался уходить.

Он официально не отчислился с курса «Введение в буддизм», ведь семестр все равно почти закончился, но принял решение, что в последнюю неделю не станет посещать занятия и сдавать зачет. Ничего страшного. Билл изучил историю буддизма и его распространение сквозь века из Индии в Китай, Корею и Японию и не чувствовал необходимости проверять свои знания. Профессор Шимицу сегодня читал лекции, и Билл решил зайти попрощаться. Так будет правильно.

По дороге в университет он получил сообщение от Элис.

– Значит, ты еще больше разбогател?

– Пока нет, но скоро разбогатею. – Эмодзи: денежный мешок, денежный мешок, денежный мешок.

– Что ж, круто. Поздравляю. Я тобой горжусь.

– И я тобой горжусь.

Билл говорил правду. Здорово, что Элис сосредоточилась на важном для нее деле. Ради подготовки к тесту даже бросила работу. Бог ей в помощь. А еще у нее новый парень! От них прямо-таки исходит любовь, словно аромат свежего хлеба.

– У тебя большое будущее, сестренка, – добавил он, остановившись на особенно живописном перекрестке Сто тринадцатой улицы и Бродвея.

– Стараюсь, – ответила Элис. – Еще раз поздравляю. Оставь немного богатства и на нашу долю, ладно?

– Ха-ха, – отозвался Билл и направился в Гамильтон-холл[33].

В полутемном коридоре на верхнем этаже – ни души. Дверь в кабинет профессора Шимицу была распахнута настежь, как и всегда по понедельникам с трех до пяти.

Профессор сидел в коричневом кожаном кресле, чудом поместившемся рядом с письменным столом. Билл поразился, как там мало места. Через пару дней ему покажут несколько вариантов оформления восточной стены его офиса, но ни один из них не сможет заполнить угнетающую пустоту. В кабинете профессора рядом с маленьким окошком висела лишь небольшая картина с изображением кареты.

– Профессор Шимицу?

– Добрый день, Билл. Как дела?