У вас один общий друг

– Прошу прощения, – опять вмешался Гровер. Питтипэт взглянула на него, как пантера на кабана. – Не знаю, рассказывала ли вам Элис обо мне. Я журналист. Вы хотите, чтобы этот разговор остался конфиденциальным?

– Что?

– «Фортинбрас» – крупная компания. В последнее время ходили слухи, что ей нужна свежая кровь. Это, конечно, не мой профиль, но мне было бы неловко становиться свидетелем крупного скандала, если бы я не знал, что разговор конфиденциальный. Вы не могли бы сказать, что он конфиденциальный?

Питтипэт нахмурилась.

– Не поняла, – медленно произнесла она.

– Конфиденциальный, – сказала Элис, стараясь сгладить напряженность. – Просто скажи: разговор конфиденциальный. – А потом, подумав, добавила: – Гровер, это Питтипэт. Питтипэт, это Гровер.

– Добрый день, – поздоровался Гровер.

– Привет, – ответила Питтипэт. – Разговор конфиденциальный.

Гровер учтиво поклонился, как бы принимая реплику к сведению. Его учтивость не произвела на Питтипэт никакого впечатления.

Наконец они сели, и Питтипэт рассказала им все – хотя рассказывать было особо нечего. Ей хотелось обвинить в случившемся занятия в университете, однако, как выяснилось, она толком не знала, что именно Билл изучал. Стоило ему заговорить об учебе, Питтипэт приглушала звук – отчасти от неудовольствия, но в основном из-за отсутствия интереса.

– А теперь он сбежал и вступил в секту, – заключила она.

– Билл ничего не делает вполсилы, – заметила Элис. Бесполезная банальность, однако полностью отражающая суть.

– Не то слово, – отозвалась Питтипэт. – Хотя даже по меркам Билла это чересчур. Нормальные люди так себя не ведут.

– Отчего же? – проговорил Гровер.

Элис перехватила взгляд Питтипэт. Кажется, сегодня не лучший день знакомить своего парня с невесткой. Зачем он здесь? Они всего пару дней как поменяли статус в фейсбуке. По шкале важности семейных событий, знакомство с родственниками тянет на ужин в День благодарения.

Питтипэт прищурилась.

– В каком смысле «отчего же»?

– Нет ничего ненормального в том, чтобы испытывать религиозные чувства.

– Это не религиозные чувства, а помешательство, – сказала Элис. Ей хотелось защитить брата, но она не могла найти оправдания его поступку. – Билл только что бросил жену. Разве так можно?

Питтипэт благодарно кивнула. Однако Гровер решил развить мысль, не чувствуя, как Элис безмолвно кричит ему: «ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ПРОДОЛЖАЙ!»

– Люди в течение тысяч лет испытывают религиозные чувства. Я, конечно, сочувствую вашему положению, но, если подходить с этической точки зрения, бесчисленное множество людей принимали решение отказаться от мирских благ и посвятить себя духовной жизни, и обесценивать этот субъективный опыт граничит с бескультурьем. Понимаю, с вашей точки зрения дело касается денег, однако давайте посмотрим на ситуацию глазами – точнее, душой Билла. Если бы он согласился на эту работу, то руководил бы огромной корпорацией, где трудятся тысячи людей, многие из которых не получают даже минимальную оплату труда, не имеют медицинской страховки и не способны объединиться в профсоюз. Предполагаю, что Билл как начинающий буддист понял: находясь на такой должности, он будет лишь преумножать страдания человечества. Сейчас мы можем только догадываться, каким образом он пришел к своему решению, но, должен сказать, сам факт, что он его принял, достоин всяческого одобрения.

Боевой клич Питтипэт был слышен даже на улице. Сбросив с себя полотенце, она метнулась через всю гостиную, словно яростный комок плоти, вооруженный острыми когтями. Гровер попытался увернуться, однако не вполне преуспел.

– Вы меня поцарапали, – ошеломленно проговорил он.

Питтипэт даже не потрудилась прикрыть наготу. Сверкая глазами, она выкрикнула:

– Вон! ВОН! ВОН! ВОН! ВОН! – и не переставала кричать, пока Гровер и Элис не оказались на лестничной площадке.

Элис вызвала лифт. Гровер держался невозмутимо. Специалисту по этике уже приходилось оказываться в подобных ситуациях.

– Мне жаль, что я задел ее чувства, – проговорил он, – только я не собираюсь извиняться за свои убеждения. Пожалуйста, не проси меня об этом.

– Убеждения? Ты тоже стал буддистом?

– Этическая последовательность. Это дело моей жизни.

– Да, понимаю, – утомленно отозвалась Элис.

Пришло сообщение: «Избавься от него и возвращайся. Ты мне нужна».

Элис поцеловала Гровера и посадила в лифт.

– Увидимся потом в «Пекарне»? – спросил он.

Общая химия.

– Надеюсь.

Дождавшись, когда лифт уедет, Элис постучалась к Питтипэт.

По ощущениям, миновало не меньше трех месяцев, прежде чем дверь отворилась и показалась Питтипэт, облаченная в длинную футболку.

– Прости, – сказала Элис. – Вообще-то, он хороший.

Испустив долгий мучительный стон, похожий на рев раненого зверя, Питтипэт отправилась на кухню заваривать чай. Элис предложила помочь, но та не слышала.

Пришло новое сообщение, на сей раз от Рокси.

– Сегодня вечером делаем костюмы?

Ох, точно.

– Сегодня не могу, – ответила Элис. – Семейные дела. Может, как-нибудь на неделе?

– Что случилось?

– Все в порядке.

– Точно?

Как она узнает о проблемах?