У вас один общий друг

– С чего ты взяла, что у меня что-то случилось?

– По интонации, – ответила Рокси.

С кухни раздалось чересчур громкое звяканье кружек. Элис поколебалась, но наконец выложила как есть:

– Мой брат бросил жену и стал буддийским монахом.

– В каком вы баре?

– Мы не в… – начала Элис, а потом удалила. Общая химия, прости.

– В «Бубновом валете» на Бродвее.

– Буду там через пятнадцать минут.

Пришла Питтипэт с двумя кружками чая. Элис сказала ей, что пора одеваться.

Боб встретился с Самантой ровно в семь в испанском баре неподалеку от ее квартиры, где-то на восточной окраине Йорквилла, в районе девяностых улиц. Насчет высокого роста он не ошибся; если бы Саманта встала на цыпочки, то смогла бы убедиться, что каждая из множества сорокалетних фолликул на его макушке цела и продуктивна. Боб был уверен – он ей понравился, да и она ему приглянулась. Поначалу Саманта держалась как строгая библиотекарша, но потом пригласила Боба к себе выкурить по косячку, и он не смог отказать. Часы показывали половину восьмого.

Они прошли почти целый квартал, потом поднялись по лестнице высокого кирпичного здания, нависающего над улицей. Один этаж, другой, еще два – и вот они в квартире. Боб устроился на диване. Саманта открыла окно, раскурила косяк, передала его Бобу и плюхнулась рядом.

Когда Боб только начинал изучать этот язык общения, такая ситуация немало бы его озадачила. Теперь же он сразу понял, что будет дальше: вероятно, секс (хотя не факт), но точно поцелуй, а может, и не один. Возможно, после первого поцелуя Саманта поймет, что не хочет, и вежливо откажется. В любом случае этот короткий или длинный разговор тел так или иначе должен состояться, а Бобу придется его отклонить.

Но он не стал.

Через несколько минут Саманта отошла налить вина. Боб проверил телефон. Семь сорок пять. Он взглянул на фотографию Труди и снова проверил часы. По-прежнему семь сорок пять. «Если уйду сейчас, то успею, – подумал он. – Но надо уходить прямо сию секунду. Я должен встать и уйти».

Саманта вернулась с двумя бокалами и принялась рассказывать Бобу о фантастическом романе, который надеется однажды написать. Почему у всех есть какое-нибудь дело, которое они мечтают совершить? Боб вспомнил про Элис Квик. Хорошая девушка. Они могли бы продолжить отношения, только ей стала известна его постыдная история, и на этом все закончилось. С Труди он подобной ошибки не допустит. Нужно официально поменять имя. Боб уже посмотрел, какие документы потребуются, дело несложное. Труди не обязательно все знать. Саманта увлеченно описывала сюжет второго тома трилогии. Боб взглянул на часы, стоящие на телевизионной приставке: без пяти восемь. Он сидел на диване, выслушивая идеи Саманты про путешествия в разных измерениях или что-то в этом духе, однако мысленно находился рядом с устричным баром, где у входа его поджидала Труди. Хостес пригласила ее войти, но та улыбнулась и жестом показала, что пришла слишком рано, джентльмен скоро прибудет, а пока она подождет здесь. Прежде чем снова углубиться в телефон, Труди поразилась тому факту, что живет в Нью-Йорке, у нее есть квартира и работа, и она собирается на второе свидание с умудренным опытом немолодым мужчиной; впрочем, это нормально – она ведь уже взрослая. Без трех минут восемь. Он вот-вот появится.

Саманта умолкла. Воцарилась пауза, говорившая: «Что ж, настало время сделать то, зачем ты здесь». Пятнадцать лет назад Боб впал бы в ступор. Теперь же он прекрасно понимал, что к чему, только не стал ничего предпринимать: за поцелуем последуют другие, потом одежда окажется на полу – и прощай, Труди.

Пауза так и осталась паузой, поэтому Саманта продолжила:

– Значит, ты работаешь в компании по производству велосипедов?

– Да. – Боб поведал, что трудится там уже одиннадцать лет, правда, никогда не любил кататься на велосипеде. Потом поделился переживаниями о том, что из-за всех бедолаг, погибших в парке, чувствует себя так, будто работает на оружейной или табачной фабрике. Саманта, как и другие девушки до нее, ответила, что езда на велосипеде продлевает жизнь, и радость, которую Боб приносит людям, намного перевешивает страдания. Боб заученно пошутил, что Саманта права и завтра он порвет свое заявление об увольнении. Потом он мысленно снова переместился в бар «Гранд Централ»: Труди проверила телефон и несколько смущенно обменялась взглядом с хостес. В большом зале наверху звучали объявления об отправлении поездов. Идет посадка. Последнее предупреждение.

Саманта глотнула вина, устроилась с коленями на диване, по-кошачьи изогнулась. Ситуация недвусмысленная. Боб замер.

Раздался стук в дверь.

Саманта вскочила, схватила журнал, попыталась выгнать дым от косяка в открытое окно на пожарную лестницу (как будто это могло помочь) и только после этого спросила:

– Кто там?

– Франсиско, – послышался громкий низкий голос.