У вас семь новых сообщений

Отец ушел наверх, Тайл давно уже уехал с бабушкой, и в доме кроме нас — никого. В голове крутились обрывки мыслей, но одно воспоминание — возможно, самое первое — ясно стояло перед глазами. Это был мой шестой день рождения. Все ждали, когда же я попробую торт — на самом деле пирог — и у меня внезапно дрогнула рука. Знаете, бывает, что тело действует само, независимо от твоих желаний. Я уронила кусок вишневого пирога на белую блузку — разумеется, на мне была белая блузка — и остановилась как застигнутый врасплох зверь. Все, включая родителей, едва сдерживались, чтобы не расхохотаться, а мне казалось, время остановилось и моя голова вот-вот взорвется от стыда. И тут мама схватила начинку пирога и размазала ее по платью. Мне тут же стало намного легче, и прежде чем я поняла, что происходит, все гости пытались измазать друг друга пирогом. Да, сейчас, когда я это рассказываю, событие походит на сцену из тупой комедии, но на самом деле все выглядело не так. Мама всегда находила способ разрешить сложную ситуацию, пусть и не совсем обычный. Она всегда прикрывала мне спину и защищала, как львица своего детеныша.

И вот я осталась одна в комнате, где повсюду валялись смятые салфетки и стояли грязные стаканы. Я взяла один. Судя по запаху, в нем был скотч. Не знаю, зачем говорят, будто алкоголь заглушает боль. Мне он только обжег горло и захотелось почистить зубы. И все-таки я была готова хвататься за все. За все, что могло бы вернуть меня в тот день, когда мне исполнилось шесть лет, и худшее, что могло произойти, — испачкать одежду вишневым пирогом.

Рейчел-один окидывает меня высокомерным взглядом и выгоняет всех из туалета. Хорошо, что на мне сегодня голубое платье. Неприятно в этом признаваться, но я скучала по ней.

— Это Марк Джейкобс? — спрашивает она.

— Да.

— Как ты?

Ты не могла задать мне тот же вопрос на похоронах?

— Нормально.

— Выглядишь намного лучше.

— Спасибо.

Нет, мне правда не хочется придавать отношениям с Рейчел-один какое-то значение, но я улыбаюсь как полная дура.

— У меня новый сотовый, позвони, встретимся. — Она протягивает мне светло-розовую карточку, на которой светло-голубым курсивом напечатан ее номер.

— Ладно.

Рейчел выплывает, и заходит Жанин. Она неодобрительно фыркает, кивая на карточку у меня в руках.

— Возвращаешься в клуб? — Она распускает волосы и вновь стягивает их широкой красной резинкой.

— Ага. Ура!

— Забавно, сейчас все так жаждут одобрения от обеих Рейчел, но лет через десять они обе будут состоять в несчастливом браке и рожать детей одного за другим. Надоело.

Жанин скорее всего права. Она прогибается назад, и я замечаю, что грудь у нее намного больше моей. Я рассказываю ей немного про Оливера, и она предлагает как-нибудь встретиться вчетвером, с ней и ее парнем-мотоциклистом.

— Давай дождемся, пока он меня поцелует, — говорю я, показывая ей номер, написанный у меня на предплечье.

Она проводит пальцем по цифрам.

— Так романтично. Он определенно хотел оставить след в твоей душе.

— Будем надеяться.

После урока английского мисс Грей отводит меня в сторону. На ней сегодня джинсы для беременных и свитер от «Гэп», которому на вид лет десять. Но отсутствие вкуса не делает ее худшим человеком. После смерти мамы я ходила в школу только из-за мисс Грей. Она подарила мне маленький ежедневник и посоветовала каждый раз, когда захочется поговорить с мамой, записывать туда свои мысли. Я ни разу не последовала ее совету, но книжечка до сих пор лежит у меня в качестве напоминания о том, что кому-то не все равно. Первые три недели я разговаривала только с ней. У мисс Грей каждый в классе чувствует себя единственным в своем роде.

Я показываю ей свои снимки.

— Это твое призвание! — театрально шепчет она.

— Мне подарили старинный фотоаппарат «Сэндс энд Хантер». Потрясающая вещь.

— Здорово. Ты бы не могла показать его в классе?

— Но он не имеет никакого отношения к английскому.

— Я сделаю исключение. Давай, это будет действительно интересно.

— Хорошо, — соглашаюсь я, — я его принесу. Но у меня к вам вопрос. Помните, я вас встретила на занятиях по йоге, на которые ходила и моя мама?

— Да, милая. Что случилось?

— По каким дням Мэрайя проводит занятия?

— По средам и пятницам в четыре. А что?

— Ничего. Просто хочу позаниматься.

Мисс Грей понимает, что я говорю не все, и странно смотрит на меня с подозрением. Я оборачиваюсь, выходя из класса, и она произносит:

— Если тебе что-то нужно, обращайся.

— Спасибо.

По дороге домой Жанин без умолку болтает, но я не слушаю. Меня куда больше интересуют цифры на руке.

Добравшись домой, я несколько минут просто держу в руках телефон, прежде чем наконец набрать написанный на руке номер. Берет трубку мама Оливера, кажется, она рада, что сыну звонит девушка. Она старается этого не показать, но ей плохо удается.

— Спасибо, что выручил меня вчера, — благодарю я Оливера, когда он берет трубку.

— Не за что. Но откуда ты возвращалась?

— Это долгая история, но звоню я тебе именно из-за этого. Ты не мог бы мне помочь? Ну, в некотором роде.

— Хорошо. Что надо делать?

Рискуя казаться смешной, я говорю: