У войны не женское лицо

«До войны мы с подругой окончили университет, во время войны – саперную школу. Ехали на фронт уже офицерами… Младшими лейтенантами… Встретили нас так: “Молодцы, девочки! Хорошо, что приехали, девочки. Но никуда мы вас не пошлем. Будете у нас в штабе”. Это нас так встретили в штабе инженерных войск. Тогда мы разворачиваемся и идем искать командующего фронтом Малиновского. Когда мы ходили, по поселку разнеслось, что какие-то две девушки ищут командующего. Подходит к нам офицер и говорит:

– Покажите свои документы.

Посмотрел.

– Почему вы ищете командующего, вам же нужно в штаб инженерных войск?

Мы ему отвечаем:

– Нас прислали командирами саперных взводов, а хотят оставить в штабе. А мы будем добиваться, чтобы только – командирами саперных взводов и только – на передовую.

Тогда этот офицер опять ведет нас в штаб инженерных войск. И долго они там все говорили и говорили, набилась полная хата людей, и каждый советует, а кто и смеется. А мы упорствуем, на своем стоим, что, мол, у нас есть направление, мы должны быть только командирами саперных взводов. Тогда этот офицер, который нас привел, разозлился:

– Барышни! А вы знаете, сколько живет командир саперного взвода? Командир саперного взвода живет только два месяца…

– Знаем, поэтому и хотим на передовую.

Делать им нечего, выписывают нам направление:

– Ну, хорошо, мы вас пошлем в пятую ударную армию. Что такое ударная армия, вы, вероятно, знаете, само название свидетельствует. Это – постоянно передовая.

Каких только они страхов нам не наговорили. А мы рады:

– Согласны!

Приехали в штаб пятой ударной, там сидит такой интеллигентный капитан, он нас очень красиво принял, но как услышал, что мы намерены быть только командирами саперных взводов, схватился за голову:

– Нет, нет! Что вы? Найдем вам работу здесь, в штабе. Вы что, шутите, там же одни мужчины, и вдруг командир будет женщина – это безумие. Что вы, что вы!

Два дня они нас там прорабатывали. Прямо сказать… Уговаривали. Мы не отступили: только командирами саперных взводов. От своего – ни шагу. Но и это еще не все. Наконец… Наконец получили назначение. Привели меня к моему взводу… Солдаты смотрят: кто с насмешкой, кто со злом даже, а другой так передернет плечами – сразу все понятно. Когда командир батальона представил, что вот, мол, вам новый командир взвода, все сразу взвыли: “У-у-у-у…”. Один даже сплюнул: “Тьфу!”.

А через год, когда мне вручали орден Красной Звезды, эти же ребята, кто остался в живых, меня на руках в мою землянку несли. Они мной гордились.

Если спросите, какого цвета война, я вам скажу – цвета земли. Для сапера… Черного, желтого, глиняного цвета земли…

Где-то мы идем… Ночуем в лесу. Разложили костер, и горит этот костер, и все сидят тихо-тихо, а кто уже и уснул. Я засыпаю, глядя на огонь, я сплю с открытыми глазами: какие-то мотыльки, какие-то мошки летят на огонь, летят всю ночь, ни звука, ни шороха, они безмолвно исчезают в этом большом костре. Другие следом летят… Прямо сказать… Вот так и мы. Шли и шли. Катили потоком.

Через два месяца меня не убило, через два месяца меня ранило. Первый раз ранило легко. И я перестала думать о смерти…»