У Волги и на Кубани

Уже целый час била наша артиллерия, и более получаса прошло с момента высадки штурмовых отрядов, а организованного артиллерийского отпора со стороны противника все еще не было. Гитлеровцы пока огрызались только автоматным, пулеметным огнем, отдельными пушками и минометными батареями первой линии. Значит, форсирование наших войск через пролив для противника оказалось полной неожиданностью. Наш расчет на внезапность оправдался. Немецкое командование, конечно, знало, что мы так или иначе будем форсировать пролив, но, как видим, не рассчитало, что это произойдет в такую погоду.

Но вот фашисты стали пускать в небо осветительные ракеты и один за другим начали включать прожектора. Как только их острые лучи нервно заметались по берегу, осветили места высадки, корабли и пролив, тут же послышалась дробь пулеметных очередей. Огненные струи трассирующих пуль секли насыпи, вспарывали волны. А вскоре ударили отдельные орудия и минометные батареи. Пушки били по десанту прямой наводкой. Пламя подбитых и подорвавшихся на минах катеров и судов озаряло море, и это давало противнику возможность вести по ним и идущим рядом с ними прицельный огонь. Командиры судов действовали по-разному: одни, чтобы увести судно из-под прицела, меняли курс движения, другие уклоняться не могли — кругом мины, — значит, на полном ходу к берегу.

Вот что рассказывал потом младший сержант Василий Толстов из 1339-го стрелкового полка:

— Немцы осветили десант, чтобы лучше видеть нас с берега. Но ракеты кое в чем и мне помогли: я увидел огневую точку, выстрелил из ПТР по ней, и пулемет умолк. На берегу проволочное заграждение. Наверняка и мины. Отбежал метров на 15 назад, бросил на проволоку две противотанковые гранаты. Взрыв улегся, и мы со вторым номером, Фуниковым, кинулись вперед, к Эльтигену. За нами и рядом бежали другие солдаты.

Впереди бежал командир роты капитан Мирошник. Прижимаясь к стене дома, он приблизился к амбразуре и метнул в нее гранату. Точка захлебнулась. Но из другого дота бил пулемет. Я изготовился и выстрелил по нему. Попал удачно. Быстро подхватив ружье, мы бросились по улице дальше. Фуников очередями из автомата бил по окнам. Опять рядом я увидел капитана. «Видишь ту высоту? — указал командир роты на сопку за поселком. — Валяй быстрее туда, там будем держаться…»

…В ходе этих первых боев на берег не удалось высадиться ни одному командиру полка. Не высадилось и командование дивизии. Необходимо было объединить все силы на берегу под единым руководством. Эту роль взял на себя начальник штаба 1339-го стрелкового полка майор Д. С. Ковешников. Все в полку были наслышаны, как Ковешников храбро воевал, поэтому, когда узнали, что он на крымском берегу, оживились. И тут же услышали его голос:

— Захватив высотки, сразу закапывайтесь! Быть готовыми к отражению атак! Окопаться и ни шагу назад! Ни шагу!..

Я хорошо знал Дмитрия Степановича. Он всегда был на самых трудных и опасных участках, видел бой, умел повелевать и повиноваться, чтобы победить. И не удивительно, что майор немедленно взял командование десантом в свои руки.

Ночью сразу разобраться во всем и оценить ход дела трудно. Но уже то, что десантники на берегу врага и бьют его, обнадеживало командира. Противник, получивший неожиданный удар, пока еще не знал о силе десанта. А наши группы, атакуя врага смело и дерзко, в первых же атаках не только сумели выбить противника из поселка, но и, преодолев минные и проволочные заграждения, захватили отдельные высотки западнее его. А взвод лейтенанта Анатолия Кокорина из роты Мирошника к рассвету оседлал важную высотку севернее Эльтигена. Отсюда открывалось как на ладони почти все поле боя. Лейтенант понял, что враг будет стремиться отбить эту высотку. И тогда трудно придется всему десанту. Тут надо выстоять до последнего.

И действительно, с раннего утра начались вражеские атаки.

— Без моей команды не стрелять! — приказал Кокорин. — Подпустим их поближе. Приготовить противотанковые гранаты! Если артиллеристы не успеют накрыть их огнем, сами справимся. Главное — спокойствие и выдержка.

И начался жаркий бой. Враг наседал упорно и зло. Но тем яростнее дрались десантники. Взвод Кокорина высотку удержал.

А тем временем высадка все еще продолжалась. К берегу на широком фронте подходили другие суда. И здесь были свои трудности. Бушевал сильный прибой. Огромные волны, ударяясь о скалы, тут же откатывались назад и тянули вместе с собою обратно в море людей и мелкие суда.

Гитлеровцы усилили артиллерийско-минометный огонь. Около катеров и судов вздымались фонтаны воды. С подбитых судов и с тех, что сели на мель, бойцы бросались за борт в бурлящие волны и двигались вперед по горло в воде. Но если автоматчики могли налегке довольно быстро двигаться к берегу, то пулеметчикам и минометчикам приходилось на веревках тянуть оружие и нести на спинах ящики с боеприпасами. Несмотря на исключительную трудность и опасность, люди добирались до суши и без задержки устремлялись вперед, вливались в передовую линию или вели жаркий бой на новом участке.