У ворот Ленинграда. История солдата группы армий «Север». 1941—1945

В то время как на расстоянии полутора километров от нас разгорался тяжелый бой, наша рота тяжелого вооружения и артиллерия с трудом продвигались по пояс в снегу через густой лес к артиллерийской позиции, выбранной передовой командой полка. Позиция располагалась на небольшом возвышении среди окружавшей ее плоской местности. То, что решение о размещении ее здесь было правильным, стало очевидно позже, когда наступила весна и вся низинная территория превратилась в сплошное болото. Мое место передового наблюдателя было вблизи пехоты на линии фронта, за деревянными укреплениями, выстроенными по всему периметру котла.

Как только наши гаубицы сделали первый пристрелочный выстрел, стало понятно, что высокие деревья в этом нетронутом лесу могут значительно помешать нашим действиям. Не говоря уже о том, что они препятствовали наблюдению за перемещением противника, проблема заключалась в следующем. Выстреливаемый из орудия снаряд на взлете часто задевал ближайшее дерево, и от удара оно падало вместе с осколками на тех солдат, что стояли внизу, что могло покалечить или даже убить их. Когда же снаряд снижался, его траектория должна была быть достаточно крутой, чтобы тесно стоявшие деревья не мешали поразить цель – проходившего под ними противника. Для того чтобы обойти все эти препятствия, стволы орудий надо было поднять под максимальным углом в 45 градусов, почти так же, как у минометов, которые оказались недостаточно эффективными.

Оказавшись в окружении, советские части перешли к активным действиям. Даже имея превосходство в численном составе и танках, им приходилось ожесточенно сражаться, чтобы вырваться из котла. Сосредоточив свои силы на направлении основного удара, они прорвались через наши позиции. Это произошло в конце второй недели интенсивных боев в 800 метрах к северу от моего поста наблюдения[32]. Тем самым они восстановили связь со своими войсками на правом берегу Волхова, создав коридор шириной в полтора-два километра.

Используя целую сеть заброшенных просек внутри этого коридора, части Красной армии теперь могли рассчитывать на подход новых подкреплений и подвоз продовольствия и боеприпасов. С востока на запад проходили три основные просеки, которые получили от нас названия: просеки Фридрих, Эрика и Дора. Они пересекались под прямыми углами с просеками Западная, Центральная, Крайпе и Южная.

Когда установились новые разграничительные линии войск, я находился в полумиле к югу от просеки Дора. Основной задачей нашей роты тяжелого вооружения было поддерживать действия пехоты в обороне. Второй задачей было вести беспокоящий огонь по частям противника, проходившим через коридор, а также препятствовать его дальнейшему расширению. Тем временем 120 105-миллиметровых орудий, расположенных по обе стороны от коридора, и пикирующие бомбардировщики продолжали утюжить сетку просек.

В отличие от продолжительных пауз в боях под Урицком, на Волхове день и ночь беспрерывно грохотала артиллерия и слышался стук пулеметов.

Бои в болотах. Апрель-июнь 1942 г.

Когда в начале апреля началась оттепель, все поле сражения на Волхове превратилось в одно топкое болото. Мы поначалу радовались теплой погоде, но вскоре обнаружилось, что вести боевые действия в душной атмосфере болота было хуже некуда.

Несмотря на то что русские находились под постоянным обстрелом, им как-то удалось в течение одного месяца проложить узкоколейную железную дорогу как раз посередине коридора. После того как эта дорога была построена, она стала нашей основной целью, но град немецких снарядов и бомб смог лишь несколько притормозить перевозки, но не остановить их. Однако постоянные перебои в снабжении снизили значимость коридора для русских, тем более что вся растительность в этом месте была уничтожена.

Моя позиция передового наблюдателя располагалась в 50 метрах от передовой. Иногда я корректировал огонь наших орудий по противнику, передвигавшемуся по просеке Дора, но вести эффективный огонь мешали деревья, скрывавшие передвижения противника. Большую часть времени наши гаубицы вели огонь по нашему же участку фронта, в то время как коридор обстреливала дивизионная артиллерия.

По крайней мере один раз в день в кустах на передовой линии противника я замечал подозрительное движение. Я тут же просил огневой поддержки. Хватало шесть – двенадцать выстрелов из наших 75-миллиметровых гаубиц, чтобы предотвратить концентрацию войск противника еще до того, как он был готов к атаке. Пехотинцы довершали дело, огнем из пулеметов уничтожая тех, кто выжил.

Такие действия противника были достаточно редки, но мы ежедневно опасались его проникновения в наше расположение. Рассматривая в бинокль высокую траву и кусты, я постоянно был готов к появлению вражеских солдат, которые могли в одиночку или группами перейти передовую линию. Постоянная опасность атаки с любого направления заставляла нас быть в постоянном напряжении, мы были готовы стрелять по любой подозрительной тени.