У восточного порога России. Эскизы корейской политики начала XXI века

Теоретически можно было бы активизировать взаимодействие с Японией в контексте развития российско-японских отношений и контактов на высшем уровне. Несмотря на то, что события на Украине негативно сказались на российско-японских отношениях, многие в Японии видят сегодня в России потенциального партнера в вопросах региональной безопасности с учетом обеспокоенности Токио растущей военной силой Китая, ее чувствительности в корейском вопросе и готовности действовать в нем с меньшей оглядкой на США, чем в других вопросах. Возможна посредническая роль России в отношениях между Северной Кореей и Японией: обе страны тяготятся монополией Китая в корейских делах.

Южная Корея в контексте межпартийной борьбы и кризиса в дипломатии РК, зажатая между США и КНР, вряд ли может ожидать укрепления доверия с Севером при администрации Пак Кын-хе. Надо учесть печальный опыт Кэсонского промышленного комплекса (КПК), который успешно функционировал, несмотря на возникающие конфликты между Севером и Югом. Однако в ответ на северокорейское ядерное испытание и запуск спутника руководство Южной Кореи решило остановить работу комплекса, сославшись на необходимость исключить возможность использования Пхеньяном получаемых от него поступлений на военные цели[347]. Решение было принято, чтобы стимулировать другие страны (особенно Китай) к принятию жестких санкций против КНДР, несмотря на протесты оппозиции, высказавшей опасения, что это приведет к дальнейшему ухудшению межкорейских отношений[348].

Сегодня можно сделать вывод о том, что Сеул отказался от диалога с Пхеньяном в пользу всестороннего давления, ужесточения санкций (такие меры были названы одной из основ стратегии политики РК в отношении Севера[349]) и демонстрации военной силы.

От России РК при нынешней администрации будет и дальше требовать ужесточения санкций в отношении КНДР и усиления ее изоляции, вбрасывать нереалистичные варианты переговоров по урегулированию корейского вопроса, как, например, предложенный в январе 2016 г. пятисторонний формат[350], исключающий из переговорного процесса КНДР и призванный, по сути, сформировать против нее единый фронт.

В Южной Корее вряд ли действительно верят в успех своих инициатив, поэтому достаточно было бы поддерживать диалог без обострений, но и без обещаний. При этом согласие РК на размещение американской системы ПРО[351] станет аргументом, объясняющим неготовность России к стратегическому партнерству. Однако, по мнению специалистов, угроза для ракетного потенциала России возникнет только при развертывании полномасштабного противоракетного щита с элементами базирования в Японии и Южной Корее, что надо предотвратить, в том числе путем настойчивой работы с южнокорейцами, включающей как “пряник”, так и “кнут”.

Надо ли исключать продолжение трехстороннего сотрудничества, прежде всего по масштабным проектам железнодорожного транзита, прокладки газопровода и объединения энергосистем трех стран? Конечно, в связи с санкциями против КНДР указанные проекты заморожены как минимум до конца срока полномочий нынешней южнокорейской администрации.

Однако эта линия, ориентированная на создание “евразийского моста” с участием трех стран и призванная способствовать миру и сотрудничеству в СВ А, носит долгосрочный характер. Кроме того, будучи источником взаимного процветания, трехсторонние проекты призваны способствовать модернизации северокорейской экономики, что отвечает интересам всех трех стран. Их значение для Пхеньяна особенно возрастает в контексте взятого им курса на создание “открытого сектора” и свободных экономических зон.

Для России трехсторонние проекты имеют особое значение в связи с развитием Дальнего Востока, открывая возможности налаживания взаимовыгодного сотрудничества как с географически близкими к нему государствами СВА, так и другими странами АТР, а также включения в региональное разделение труда, масштабные инфраструктурные проекты и интеграционные процессы в регионе.

Кроме того, успешная реализация трехсторонних проектов способствовала бы некоторому снижению значения Китая для всех трех стран, рост экономического влияния которого вызывает у них растущее беспокойство.

Трехсторонние проекты можно использовать и для отвода претензий южнокорейцев к России по какому-либо поводу, так как после достижения договоренностей на высшем уровне дело не сдвинулось с мертвой точки[352].

Были надежды на то, что корейские компании POSCO, Hyundai Merchant Marine и Korail из PK все же присоединятся к проекту СП “РасонКонТранс” в 2016 г., однако в начале февраля 2016 г. Южная Корея объявила о прекращении на неопределенный срок переговоров о присоединении к проекту[353].