У врага за пазухой (СИ)

— Гребаный фальстарт. Второй по счету, — уточняю. — Но сейчас мы это исправим.

Устав ждать, я отправляю Федора на поиски нашего регистратора, и пока незваные гости не стухли со скуки, прошу у местной секретарши разлить по бокалам сок и шампанское.

— И все равно, это как-то… неправильно. — Акула берет бокал в руки и, подумав, ставит его на место. — Ощущаю себя турецким султаном. У меня в ЗАГСе сразу два мужа, текущий и будущий.

— Ну, прости, я не был готов тянуть это… — кошусь на трясущийся «самовар», — с собой на море.

— Можно было избавиться от него пораньше. — Кира забирает стакан с апельсиновым соком и, опустошив его до дна, жмурится от удовольствия.

— Я тебе уже отвечал на этот вопрос. — Стираю оранжевые усы с лица своей акулы.

— Я бы не назвала это ответом. — Щеки самого бесстрашного и отчаянного журналиста Питера заливает густой румянец.

— Ничего не знаю. «Да» ты кричала четко и громко.

Заметив заинтересованный взгляд племянника, мысленно показываю ему фигуру из одного пальца и, как в болото, проваливаюсь в воспоминания.

* * *

После ареста младшего Бурового и его мамаши у меня не осталось никаких сил на работу или на старшего Бурового. Скинув все заботы на службу безопасности и Клима, я повез свою бедовую акулу домой и затрахал до такого состояния, что утром пришлось ее будить, вливать кофе и помогать одеваться.

Новый день не принес никаких сюрпризов. Хоть в чем-то мой план по нейтрализации Китайца прошел без единой осечки.

Группа захвата задержала старого козла прямо на пороге министерства. Следователь нашел в машине подкинутый Климом компромат на парочку судей и одного чиновника. А моя кровожадная акула организовала целую фотосессию нашей звезде мордой в асфальт.

К обеду, когда заготовленные статьи вместе с фотографиями попали в интернет, цена за жизнь Бурового рухнула до нуля.

— Твоего «друга» уберут, стоит мне выпустить его под подписку, — даже следователь, которому досталось это дело, не питал никаких надежд.

— Смотри, чтобы вас не завалило похоронными венками еще до его освобождения.

В отличие от меня, у бывших пособников Китайца хватало длинных рук, чтобы дотянуться до своей цели даже за решеткой.

— Понял. Постараемся сберечь.

О том, что разговор оказался пророческим, стало ясно уже через неделю. Китаец так и не дожил до освобождения. Каким-то чудом он умудрился повеситься в камере за час до радостного события и оставил с носом целую толпу встречающих.

Наверное, это был отличный повод для семейного праздника. Однако к знаменательной дате ни меня, ни Киры уже давно не было в городе.

После выхода статей я сразу же накачал акулу шампанским. Для надежности качественно трахнул. А когда она отключилась, собрал вещи, документы и отвез свое пьяненькое счастье в аэропорт.

На тот момент идея с отпуском на двоих казалась гениальной. Где еще лечить царапины и душевные раны, если не на море? Но моя очухавшаяся амазонка даже по пояс в воде и с мохито в руках находила причины вернуться.

Эту непривыкшую к отдыху женщину приходилось буквально насильно учить расслабляться, отключать телефон и вместо экрана ноутбука показывать горизонт.

Непростое обучение продлилось почти три месяца.

За это время Питер забыл о Китайце, его бывшая семья разъехалась по колониям, а мой племянник женился на любимой женщине и даже обрадовал новостью, что скоро я повторно стану дедом. На этот раз для внука!

Как-то сами собой закрылись все гештальты, и только один-единственный вопрос, гадским поплавком трепыхался на морской глади нашей жизни.

Ради него и пришлось вернуться в Питер — сменить удобные шорты на брюки, нацепить на шею удавку и смыть с лица моей акулы килограмм солнцезащитного крема.

* * *

Хлопок двери вырывает из воспоминаний.

— Все здесь? — Наш регистратор, наконец, берет в руки увесистую папку и поднимает взгляд.

— Можете начинать, — командует с галерки племянник.

— Павел Самсонов и Кира Самсонова… — Мадам с удивлением смотрит на нашу веселую троицу, словно по выражению лица пытается понять, кто на данном этапе лишнее звено.

— Мятый, шаг вперед! — Пока мы тут не состарились, приходится подтолкнуть текущего мужа.

— Да… Я… Самсонов, — блеет этот почетный рогоносец.

— Если у вас нет никаких возражений, то можем расторгнуть брак. — Несмотря на присутствие «тела», регистратор смотрит только на меня.

Тетка, похоже, тертый калач. Понимает, кто здесь действующие лица, а кто фон.

— У него нет возражений, — отвечаю за онемевшего Самсонова.

— Кира Игоревна?

— Разведите нас поскорее. — Акула нервно цокает каблучками.

— Так, значит, с разводом закончили… — меняя бумажки в папке, бубнит регистратор. — Можно женить.

— Мы согласны. Где расписаться? — Наступает моя очередь торопить дамочку.

— Нет, — неожиданно перечит она. — У меня здесь все указано. Вначале про лодку. Затем клятвы. Лишь потом роспись, и на выход. Дольше можно, быстрее нельзя.

Последнюю строчку она будто цитирует. И, кажется, я догадываюсь, кого именно.

— Твой племянник так и не простил, что мы не приехали на его свадьбу, — шепчет на ухо Кира.

Моя умная женщина тоже поняла, откуда дует ветер.