У всякого народа есть родина, но только у нас – Россия. Проблема единения народов России в экстремальные периоды истории как цивилизационный феномен

Я Сталинграда не узнал. После ликвидации немецкой группировки я ходил по городу. Раньше – это был цветущий, полнокровный город, а теперь развалины, ни домов, ничего.

Во время нашего продвижения мы попали в стандартные дома в поселке «Баррикады», где попали под обстрел «ванюш». У нас сразу вышло из строя 19 человек: 7 убитыми и 12 ранеными. Заняли оборону у развилки железной дороги за стандартными домиками северо-западнее завода «Красный Октябрь». Пробыли мы там до 4‑го числа. 4‑го нас передвинули в расположение улицы Орджоникидзе и улицы Станиславского. Около водонапорной башни мы заняли оборону. Потом нас немножко передвинули правее по полотну железной дороги. Улица Станиславского проходит по эту сторону железной дороги. Простояли мы здесь числа до 15‑го, стояли и занимали оборону. С 10 по 14 октября мы заняли железнодорожную линию и продвинулись вперед метров на 150 за ж.-д. линию. Потом опять были в обороне до 23‑го октября.

У нас не было живой силы, состав был маленький, наступать мы не могли. Приходилось идти в оборону и подготовляться для дальнейшего броска. Улиц в это время уже не было, все были пожжены. Если шли бои, то за отдельные блиндажи и дзоты.

Тут надо сказать, что с 14 или 15‑го октября в течение пяти суток шла непрерывная суточная бомбежка. Как только чуть рассвет, появляется «фронтовой старшина», так мы называли немецкий самолет «Фокке-Вульф», и еще много «ласковых» имен давали. Первым появлялся «Фокке-Вульф» – немецкий корректировщик. За ним появляются «мистера», потом, как мы называли, «гармонисты» – румынские самолеты. Одни пикируют, другие подходят, одни выходят из пике, отбомбились, другие начинают идти в пике, третьи заходят на бомбежку. И так продолжается до самой темноты. Меньше всего бомбили передний край. Больше всего бомбили «Красный Октябрь», бомбили школу ФЗУ и клуб.

23‑го октября часов в восемь началась крупная огневая подготовка противника, минометный, артиллерийский и пулеметный огонь. Нельзя было высунуть голову. У нас порвалась телефонная связь. Когда телефонист хотел исправить связь, он увидел немцев. Немцы просочились по улице Центральной правее школы ФЗУ и левее нас. Мы попали в окружение. Нас восемь человек в составе батальона и две женщины из гражданского населения. Всего у нас было девять гражданских. Семь человек отправили на лодках за Волгу, двух женщин не сумели посадить, и они остались с нами.

С девяти часов утра до шести часов вечера мы просидели в обороне, отстреливались. Мы сидели в блиндаже на ул. Орджоникидзе.

Часов в шесть вечера подошел и 3‑й наш батальон. Атака немцев была отбита. Они отошли за трамвайную линию на противоположную улицу Орджоникидзе. Мы из этого блиндажа вышли и заняли оборону в доме. В ночь с 24‑го на 25‑е мы заняли оборону в доме. Весь день 24‑го противник крупными силами старался просочиться в район завода «Красный Октябрь». Они к дому подтащили 37-мм пушку. Я с одним санитаром Рукавишниковым взяли ее под обстрел. Около нее мы уничтожили 12 человек фрицев, ранены они были или убиты – нам неизвестно. Пытались они эту пушку откатить, но до темноты им это не удалось.