У всякого народа есть родина, но только у нас – Россия. Проблема единения народов России в экстремальные периоды истории как цивилизационный феномен

Я притаился, полежал, вижу – немцы пошли обратно и скрылись. Тогда я беру сумку и бегу к лейтенанту Краснову. Говорю: «Немцы в блиндажах». Мы подползли туда, наложили 40 кг тола. Тут командир вытаскивает наган, а Юдина заставляет зажигать, но у того не горят спички, и командир поручает ему стрелять из нагана, если надо будет, а сам зажигает спичку. Зажег фитиль. Мы потихоньку, на носках, отошли, а потом отбежали метров 150, и через несколько минут из блиндажа полетели и осколки, и чурки, и обломки пулемета. После этого мы пошли на КП к командиру дивизии, командир роты доложил, что мы подорвали блиндаж, и командир дивизии пошел с Красновым в расположение батальона. Рассказали и Рывкину, как было дело. Нам дали днем немного отдохнуть.

На вторую ночь меня будят снова. Опять надо подрывать дзот. Говорю, что устал. Нам дают лошадей. Мы сели на лошадей, поехали на тоже место. Залегли. Командир 351‑го полка, узнавал у командира роты, разведывала ли то место разведка и, узнав, что разведка там, приказал ее найти. Мы нашли эту разведку, и пошли вместе подрывать дзот. Подошли с правой стороны к сопке. Тут нас немцы начали шпарить и ранили одного разведчика. Откатились назад ползком. Послали двух разведчиков убрать раненного, но тот приподнялся и потихоньку пошел сам – его ранило в ногу.

Тут вышел месяц, стало светло, и нам нельзя было двигаться снова вперед. Надо было ждать второго вечера. Нам привезли поесть, ребят отправили обратно, они посидели, покурили возле КП полка. Немцы опять взялись бомбить из шестиствольного миномета «ванюши». Тут ранило командира роты. Нам было очень его жалко. Хороший человек, такой герой, всегда ободрял всех. Командир полка приказал его отнести до командира дивизии. А затем нам подали подводу, и мы поехали обратно. В первый раз мы уничтожили 15 гитлеровцев и два пулемета.

Документ № 33 «…мы перетаскивали раненых в медпункт ночью, причем таскали в Сталинграде все время на себе, так как подвод никаких не было…» Из беседы с военфельдшером Анной Киприяновной Стойлик – командиром санитарного взвода санитарной роты 308‑й стрелковой дивизии

Под Котлубанью мы организовали ВМП, который находился сзади боевых порядков батальона. Местность была ровная, а наш пункт находился в овражке. Я была при батальоне, но не с ротой, а мы с одной девушкой ходили раза два-три на передовую просто из любопытства сначала, а потом, когда 17 сентября попали в наступление и было большое количество раненых, мы вытаскивали их на носилках с поля боя и подтаскивали к овражку, кто не мог сам ползти. Противник нас захватил, когда мы еще не сумели окопаться. Ночью мы стали отходить. В каждой стрелковой роте у нас было по 5 девушек. Здесь некоторые девушки повыходили из строя. Мы выходили ночью на передовую, подтягивали носилки к передовой, собирали раненых и возили в санроту. Нам приходилось перевязывать большое количество раненых и не своего батальона. Мы были расположены в таком месте, где мимо проходило много народа. Приходилось оказывать помощь людям, которые не могли дальше идти. В тяжелом состоянии мы раненых дальше не отправляли, а они лежали в окопах, а кто мог, шел дальше после перевязки. Много раненых мы отправили на лошадях.

Хорошо показала себя Савченко. Она много вынесла раненых с поля боя и была представлена к награде, но ее переправили в другую дивизию и я о ней уже ничего не знаю. Выносила раненых на шинели, на палатках и на себе, иногда по-пластунски, иногда даже во весь рост.

Робинова выносила раненых вдвоем с одной девушкой. 17 сентября в ночь ранило командира пулеметной роты батальона. Она осталась с этим раненым. Вместе с той девушкой вынесла этого раненого, причем двигались они по звездочке как им сказал комбат, а когда звездочка скрылась, они потеряли всякое направление, намучились, не знали куда идти, но притащили раненого в батальон. Это был тяжело раненный, он потом погиб. Вообще под Котлубанью нам досталось. 26 или 27 сентября у нас ранило военного фельдшера командира санвзвода. Тут я стала работать командиром санитарного взвода, военным фельдшером.

Последнее время полковая санитарная рота стала выезжать для помощи нам. Когда уже было большое количество людей, которых мы переправили дальше, оказав им помощь. Мы старались отправлять раненых на свободных повозках вместе с боеприпасами и кухней, которые отъезжали. Брали повозки и из других дивизий, иногда даже под угрозой оружия. Затем давали адрес куда везти, в какую санитарную роту полка. Потом мы вышли из боев под Котлубанью, как и вся дивизия, два дня постояли для отдыха и нас перебросили в Сталинград. В Сталинграде нас осталось мало – всего из 19 девушек 1 военфельдшер и 6 санитарок прибыли в Сталинград, среди них были раненые.