У звезд холодные пальцы

– Сон, может быть, – пожал плечами волшебный зверь, – а может быть, и явь… Жизнь – круглая, как ты ни переставь!

– Тут и впрямь не поймешь, где кончается одно и начинается другое, – вздохнул Атын.

Взбрыкнув длинными ногами, Человек-лось нагнулся:

– Поехали, хозяин мой, садись!

– Куда поедем?

– В солнечную высь! – засмеялся зверь, и подмигнул: – Неужто к близким и к родной Орто сегодня не торопится никто?

Атын взобрался к нему на хребет. Река, рощи, лес замелькали перед глазами с быстротой, какую въяве трудно вообразить.

Язык у Человека-лося был хорошо подвешен. Пользуясь, видно, редким случаем всласть поболтать, волшебный зверь говорил без умолку. Отвечал на вопросы, сам спрашивал, поворачивая к мальчику разгоряченное бегом веселое лицо. А потом рассказал сказку о Железорогом лосе и женщине-лосихе – праматери кузнецов.

В стране высокой на заре миров столь резво корни неба вырастали, что почвы пышных девяти слоев вдруг прорвались и бремя опростали. Тогда Творец взял глины и песка, взял дерна малость в дождевую пору и закрепил под небом на века, чтоб дать корням какую-то опору. Девятислойный купол воспарил над кругловатым, как яйцо, замесом. Так Бог случайно Землю сотворил, а корни проросли Великим лесом. Зверьем, людьми, лошадками, скотом ее помалу населил Всевышний, начальным людям передал потом заветный Круг, для блага не излишний. Кормясь охотой, дерево рубя, всем духам люди поклонялись в ноги и чаяли высокими себя, бессмертными, как ласковые боги.

Рекою Жизни воды потекли, настоянные в росах неба воды, в проворных волнах люльки понесли и на Земле благословляли роды. Где с северного моря на восток рукав речной сворачивал кругами, суровой стражей обходил поток красивый лось с железными рогами. Стерег он реку от седой Зимы и от ее неистового мужа – Быка Мороза, властелина тьмы, тумана, голода и лютой стужи. Быку ваяла грозные рога из глыб морского льда Зима-старуха, но не нашлось на берегах врага, кому бы жаркое вспорол он брюхо.

Орто благоухала и цвела. Веселые поводья Дэсегея дыханье жизни, света и тепла легко струили в Сюры, души грея. Дарила лесу вечная весна бессрочных трав и ягод вереницу…

Вот как-то раз красавица одна в тайгу отправилась по голубицу. Как в синем дыме, в ягодах кусты. Чем дальше, тем они крупней и слаще. Не замечая близкой темноты, в дремучей дева очутилась чаще. Назад помчалась, не жалея ног, покуда зорька догорала, к дому, но вскоре поняла, что, как в силок, в урман попала вовсе незнакомый. Уже прокрался сумрак в мир лесной, а все она тропу бесплодно ищет, и тут нашла под старою сосной покинутое кем-то логовище. В случайное укромное жилье скорее набросала веток ворох и только влезла, тотчас же ее как в воду погрузил тревожный морок.