Уайклифф разрывает паутину

— Не нравится мне эта твоя майчонка. Она совершенно… не к месту.

Хильда промолчала.

— Вижу, сегодня ты снова собралась пойти на «Прибое»? — произнесено это было зло, почти с угрозой.

— Да.

Клемо скомкал бумажное полотенце и раздраженно метнул его в сторону корзины для мусора, но промахнулся. Он снова посмотрел на Хильду, явно намереваясь сказать что-то еще, но передумал и перевел взгляд на свои часы.

— Черт побери, уже двенадцать! Утра как не бывало. Увидимся за обедом. И сними с себя эту тряпку, Хильда. Ох, скорее бы тебе опять в школу!

Элис дождалась, пока он уйдет, и спросила:

— Теперь понимаешь, о чем я?

«Подожди, это только пролог», — подумала Хильда.

По подъездной дорожке Хильда направилась к дому и вошла с черного хода. В кухне Эстер возилась с обедом, Питер — маленький сынишка Элис — громоздил пирамиду на диване у окна. Он поднял голову, когда вошла Хильда, взгляд его серьезных голубых глаз устремился на нее, но тут же вновь обратился на конструкцию из кубиков.

— Тебе помочь?

— Можешь накрывать на стол.

Эстер было тридцать шесть, но выглядела она старше. Волосы стянуты в куцый «конский хвост», мелкие неправильные черты лица, кончик острого носика покраснел, лоб лоснился. Прошлое Эстер окутывал легкий флер таинственности: шестнадцати лет ее удочерили дед и бабка Хильды, и с тех пор все относились к ней как к полноправному члену семьи, но почему это произошло, никто, казалось, не знал.

С течением времени, превратившись во взрослую женщину, Эстер взяла на себя все хлопоты по хозяйству, а после смерти матери Хильды посчитала себя ответственной и за ее дальнейшее воспитание.

Хильда набросила скатерть на сосновый обеденный стол, стоявший в центре кухни, напоминавшей своей планировкой обыкновенный сарай. Клемо всегда собирались за едой здесь, если у них не намечалось гостей. Хотя большая часть земель была сдана ими в аренду, они продолжали следовать традициям своих предков-фермеров. Дом их с виду походил на ферму, а образом жизни они более всего напоминали зажиточную крестьянскую семью.

— Что с тобой такое стряслось? — спросила Эстер через плечо. Она сливала в раковину воду из кастрюли с вареной картошкой.

— Со мной? Ничего.

Эстер вывалила картофелины на блюдо и засунула в духовку, чтобы не остывали.

— И все-таки? Уж мне-то ты можешь сказать.

Верно, с Эстер она всегда была более откровенна, чем с остальными, но только Эстер напрасно считала, что у Хильды не может быть от нее секретов. Наивное заблуждение.

Шесть приборов: ножи, вилки, ложки, тарелочки для хлеба… Особое место для Питера — высокая подушка, вилочка с ложечкой, вместо стеклянного стакана пластмассовая кружка с нарисованным на ней Снупи. Хильда делала все чисто машинально; в голове вертелась приятная мысль, как нынче вечером все они, каждый по-своему, будут переваривать новость о ее беременности.

Это будет интересно.

— Что бы ни случилось, нет нужды устраивать из этого представление, Хильда. Ты странно себя ведешь в последнее время, и с каждым днем все хуже и хуже… — Эстер пришлось прерваться. — Берти пришел. Поговорим после.

В клане Клемо Берти был явным чужаком. Смуглый, с чуть желтоватой кожей, свои черные волосы он состриг только спереди, отрастив длинную гриву сзади. «Моя дочь вышла замуж за метиса!» — не раз за глаза говаривал о зяте Джеймс Клемо.

— Кто-нибудь видел Элис?

Ему никто не ответил, и Берти решил поучаствовать в игре сынишки.

— А вот давай поставим этот кубик сюда.

И тут же кухня огласилась недовольными воплями Питера:

— Нет, папа, не надо! Я не хочу!

Эстер рассмеялась.

Джеймс Клемо ел, но едва ли вообще замечал, что именно кладет себе в рот. Его не оставляло неприятное тревожное ощущение, что у него за спиной что-то творится. Фантазия разыгралась? Тогда почему недоброе предчувствие накатило вдруг с такой силой? Оно впервые возникло, когда он увидел Хильду в «Службе размещения»…

Вот и Эстер выставила свой локатор — по взглядам, которые бросала она попеременно на сидевших за обеденным столом, Джеймс понял, что не он один чувствует или, вернее, знает: что-то случилось.

И Элис тоже. Совершенно не похоже на нее. Старается поддерживать светскую беседу:

— Меня по временам так и тянет подняться в бабушкину комнату. Так трудно осознать, что ее больше нет…

Вечно они от него что-то скрывают, интригуют у него за спиной, хотя именно благодаря ему могут вести достойную жизнь. На нем весь бизнес держится, и какую же благодарность он получает в ответ?

Его взгляд остановился на Берти. Берти! И кой черт дернул Элис стать его женой?! Себе на уме, хитрющий. Никогда не знаешь, чего от него ждать. Что ж, нынче утром ему пришлось выслушать несколько нелицеприятных вещей. Но с ним даже ругаться бесполезно — он никогда не отвечает. Наорешь на него, бывало, а он только посмотрит на тебя этак… надменно. Вроде бы безобидный, но доверять ему нельзя ни на грош. Неужели Элис не понимала, как мало ему можно доверять? Что ж, поделом ей. Вот, матушка умерла. Старость все-таки. В жизни любого это важная веха. Да и сам он стареет, скоро пятьдесят. И чего хорошего можно ждать от этой жизни?