В то место, [т. е. в г. Шахрисябз], прибыл из Самарканда через Гунджашк-хане Мухаммед Рахим бий аталык юз и удостоился облобызать высочайший порог. Население тех районов, которое плачем плакало под властью людей своего правителя, Ибрагима мирахура, стало один за другим приносить свои жалобы к порогу убежища угнетенных, к подножью престола халифского достоинства и [все] просили оказать им справедливость. Государь, простирающий правосудие и охраняющий интересы угнетаемых, приказал, чтобы везде, где найдется жестокий тиран, — вырвали с корнем поросль его жизни. И диванбеги хакима, чьи волчьи качества были источником его тирании, в виде примера [другим] /
Короче говоря, его величество, всемилостивейший государь, когда бросил луч своей милости на положение обитателей той области, то тем самым очистил цветник этой земли от колючки и валежника наглых бунтарей. Подобно солнцу, простерши руки для одарения золотом, он зернами своих милостей поймал в сети птицу сердца как знатных, так и простых людей. После сего он направил свой светлый штандарт по направлению крепости Гузар, где и разбил свой счастливый лагерь; остальному своему войску он доставил там [полное] удовольствие.
О СОВЕЩАНИИ ОТВАЖНОГО ГОСУДАРЯ С ВЕЛИКИМИ ЭМИРАМИ, О ПОПЫТКЕ [ИХ] УДЕРЖАТЬ ГОСУДАРЯ ОТ ЭТОГО ПОХОДА [НА БАЛХ] УБЕДИТЕЛЬНЫМИ ДОВОДАМИ И О ТОМ, КАК СЧАСТЛИВЫЙ И ПРАВОВЕРНЫЙ! ГОСУДАРЬ НЕ ПОСЛУШАЛСЯ [ИХ] И ПРИШЕЛ В ЯРОСТЬ, ПОДОБНО /
Так как мысль о [прелестной] невесте, Балхской области, ни днем, ни ночью не покидала [его величество] и потому, основываясь на коранском стихе: “советуйся с ними о делах”[153]
, он созвал эмиров на совещание по вопросу о походе на Балх, что [по мнению государя], было важнейшею целью, и объявил им об этом. Любившие покой эмиры доложили [государю], что он, повелитель мира, придавши Каршинской области запах [войсковых] палаток, приказал бы им, его рабам, [выступить туда]. И с божьею помощью отправившись, они авось отомстят врагу [царствующего] дома, [Махмуд бий аталыку]. Государь сказал; “[имейте в виду, что] я не вернусь, не достигнув поставленной себе цели и не осуществив своего намерения; я не проявляю в этом деле трусости. Ревнуя о владычестве над миром, я не могу допустить оставления [моего] наследственного владения в границах чужой территории, ибо это будет далеко от мужества и благородства. Итак, решено! Каждый, кому охота отдыхать на ложе счастья, должен встать с своей покойной постели и сойти с пути оберегания себя от излишнего труда. Каждый, кто чувствует себя слабым противиться врагу, пусть остается в бездне /