Убей-городок

И впрямь, откуда я знаю? Тот Алексей Воронцов не очень-то интересовался достижениями спортсменов нашего города, хотя, наверное, о Печенине что-то и слышал, а Алексей Николаевич Воронцов, который на пенсии прочитал гору литературы, включая краеведческую, помнил, что Василий Печенин и группа череповецких альпинистов приурочили свое восхождение к юбилею нашего города. В семьдесят седьмом году Череповцу исполнится двести лет.

Собственно говоря, многие города России станут праздновать свой юбилей либо в семьдесят седьмом, либо годом позже, потому что матушка императрица Екатерина Великая как раз и провела территориально-административную реформу именно двести лет назад, породив своими указами множество новых городов, включая и наш, основанный на месте бывшего Череповского монастыря и двух сел.

Да, надо бы как-нибудь в Заречье съездить, посмотреть: что там с парком Двухсотлетия города? Его уже начали засаживать или начнут в следующем году? В моей реальности парк разросся, став, как принято говорить, любимым местом отдыха горожан. А нынче? Но куда торопиться? Если я застрял в этом временно-пространственном кусочке, то и на парк еще нагляжусь, и на все прочее, что уже не сохранилось.

А про альпиниста Печенина я знал, что он первый в нашем городе мастер спорта по альпинизму (а мастеров спорта у нас в те годы вообще было мало), носил еще и почетный титул «Снежного барса» как покоритель всех «семитысячников» на территории Советского Союза. А «Снежных барсов» даже в целом по Союзу было, как говорится, раз-два и обчелся.

Но горы – это не только победы, но и утраты. В 1989 году пропал в горах сын Печенина, что стал альпинистом, как и его отец. Отец будет разыскивать сына много лет, надеясь, что тот каким-то чудесным образом выжил. Тело Андрея Васильевича Печенина обнаружат через девятнадцать лет после пропажи, опознав его по номерному жетону. А в 2014 году с маршрута не вернулся и сам Василий Михайлович. И было ему уже за восемьдесят.

– А что в мире? – спросил я, чтобы самому избежать ненужных вопросов.

Вот здесь ни про радио не соврешь, ни про телевизор: все новости, за исключением оперативных, мы узнавали из газет.

– А что в мире? – переспросил меня Котиков, а потом, отложив городскую газету, подгреб к себе центральные. С досадой стукнул по «Известиям». – Пишут, что американцы опять летали на Луну, а нынче доставили образцы лунного грунта.

А в наших газетах разве писали о достижениях американской астронавтики? Не знал. Или же упустил из виду. В журнале «Наука и жизнь» о высадке американцев на Луну встречал, а вот чтобы газеты… Ну подумаешь, притащили американцы образцы лунного грунта, мы тоже таскаем.

– Ну слетали и привезли, пусть теперь этой пылью поля в Калифорнии удобряют. Мы все равно в космосе самые первые, – попытался утешить я председателя. – Мы же и так первыми запустили и спутник, и собаку, и человека, и даже женщину. – Ох ты, что и сказал-то! Надеюсь, феминистки меня не читают? – А у нас еще и первый выход человека в открытый космос. Если по очкам брать, то мы американцев переиграли.

– Нет, – сурово сказал Александр Яковлевич. – Американцам мы ни в чем не должны уступать, а напротив, во всем должны их превосходить. Прошляпили, на Луну не слетали, так они первыми там и оказались, а мы теперь локти кусаем. Глядишь, они и на Марс раньше нас высадятся.

Хотел спросить, а зачем нам или американцам Марс, но не стал.

Вспомнив виденный как-то документальный фильм, а еще какое-то шоу, я подмигнул Котикову и сказал:

– А я слышал, что высадка астронавтов на Луне – полная туфта.

– Как это полная туфта? – удивился Александр Яковлевич. – Они же и фильм сняли, и фотографии привезли.

– Вот эти-то фотографии и есть туфта, – зачем-то понизив голос, таинственно сообщил я. – Я когда в учебке был, со мной один парень служил, из Москвы. У него папа какой-то там член-корреспондент Академии наук или профессор. В общем, что-то такое с космосом связано. Так вот, наши ученые и фильм смотрели, и фотки, и обратили внимание, что американский флаг на ветру колышется, а ведь на Луне ветра нет. А еще, когда астронавт прыгал, то слишком маленькая высота прыжка. На спутнике ведь гравитация гораздо меньше, чем на Земле. Там, если вверх подпрыгнешь, метров на двадцать улететь можно, а он только на два, если не меньше.

– А зачем американцам так врать? – сверкнул очками Котиков. – Все-таки рано или поздно это вранье раскроется.

– Так когда раскроется, все уже забудут, что это вранье. Или все равно будут верить. А американцам нужно было себя чем-то утешить. У них же и война во Вьетнаме скверно сложилась: потери большие, народ протестует, студенты митингуют, потому что служить не хотят. Да и нам очень хотелось нос утереть, а нечем. Вот президент Никсон и решил одним махом все поправить: и перед СССР похвалиться, и население от проблем отвлечь. В Штатах же как раз фильм вышел о космическом путешествии, поэтому президент пригласил режиссера, сказал: снимай.

Котиков призадумался. Посидел так с минуту, если не две, а потом вздохнул: