Убей-городок

А потом и посыпалось. Бывало не по одной краже в подъезде. Криминологи утверждают, что латентность (неявность, скрытый характер) некоторых видов преступлений достигает восьмидесяти процентов. Стало быть, нетрудно представить, что на самом деле краж было не три в день, а значительно больше. Но кто-то пока еще даже не заметил пропажу, кто-то махнул рукой – все равно не найдут – и заявлять не стал. Кого-то разубедили сотрудники милиции: вы же ничем не можете подтвердить факт кражи, а за заведомо ложный донос – а-та-та и уголовная ответственность в придачу.

Все знают, что в милиции существует специализация: следователи там, уголовный розыск, участковые, ну и так далее. Но далеко не всем известно, что существует и другая специализация, неявная, и официальных границ не имеющая, известная только своим. Ее и специализацией-то назвать нельзя. Так, наличие некоторых талантов у некоторых работников. Кто-то лучше других может собрать материал и вынесет такое постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по «глухому» событию, что никакая прокуратура не подкопается. Другой сотрудник может так поговорить с заявителем, что тот от подачи заявления откажется, да еще и сто раз спасибо скажет за то, что его наставили на путь истинный. А уж про доброго и злого полицейского и говорить ничего не буду. Всем сотрудникам понятно, у кого какая роль лучше получится.

И, несмотря на все наши скрытые таланты и стремление к сокращению показателей преступности в соответствии с партийными директивами, количество квартирных краж в городе за неделю завершало второй десяток. Было очевидно, что работает гастролер, человек опытный, неплохой психолог, наиболее вероятно, что одиночка. Не берет ничего, кроме денег и золота, которые виртуозно находит в любой квартире, взломов дверей не допускает, следов не оставляет. И задача у него – хапнуть по-быстрому и свалить из города куда подальше.

Уже и городские власти недовольны, и областные коллеги на выручку приезжают, а от их выручки нам только забот больше. И все равно никаких перспектив к раскрытию. Эксперты-криминалисты изымают с мест происшествия кучу отпечатков пальцев, а при отсутствии машинной обработки это адов труд, но нет никаких совпадений, подтвердивших бы, что вот эти пальчики, вероятно, принадлежат злодею.

На одной из краж, где я оказался в составе опергруппы, Валя Белова, эксперт-криминалист, заявила:

– Ну нет, я так больше не могу.

Все предметы, на которых преступник мог оставить свои следы, уже были безжалостно испачканы белыми и черными порошками. Квартира выглядела так, будто по ней прошлись в обнимку пьяные трубочист с мельником, задевая косяки и хватаясь черно-белыми руками за что попало. Заявители, супруги лет сорока, с ужасом глядели на произведенный урон, заодно безуспешно пытаясь отчистить руки от типографской краски. Их-то испачкали первым делом, чтобы отделить хозяйские отпечатки от остальных следов. В глазах потерпевших читалось раскаяние в содеянном: похоже, зря они вызвали милицию! И только нескольким присутствующим было просто любопытно следить за происходящим: соседям-понятым да хозяйскому чаду лет пятнадцати, ни капли сочувствия своим родителям не демонстрирующему.

А Валя продолжила, не щадя хозяйских чувств:

– Ну вот, смотрите, следы вора могли бы быть вот здесь, здесь и здесь. – Она сопроводила свои слова жестами. – А какие у нас здесь следы? Ваши, и только ваши! – Валя направила обличающий перст на потерпевших. – И никаких других следов нет.

Последняя фраза была уже лишней. Супруги совсем поникли.

– Но ведь мы же не могли предполагать… – начал было хозяин, но только удрученно махнул рукой и замолчал.

Да и Валентина вроде поняла, что зря наехала на несчастных потерпевших.

– У вас помидоры есть? – вполне миролюбиво спросила она у хозяйки.

– Есть немного. Кажется… – в полном недоумении ответила женщина.

– Хозяйственное мыло и сочная помидорная мякоть – лучшее средство от типографской краски, которой мы вас измазали.

– Спасибо! А то я думаю, как завтра перед коллегами появлюсь. У нас, видите ли, чисто женский коллектив…

Фразу женщина не закончила, видимо, посчитав, что и этого вполне достаточно для понимания.

Я уже достаточно адаптировался, как мне казалось, к атмосфере середины семидесятых и восстановил представление о явных признаках благосостояния средней советской семьи: ковер (может, не один) на стене, хрусталь в стенке (наличие стенки тоже важно) и золото на хозяйке. В этой семье все соответствовало негласным канонам, разве что золотыми украшениями было теперь не похвастаться. Злоумышленник их благополучно для себя нашел и умыкнул. Остались только сережки, цепочка да колечко, да и то потому, что были на хозяйке.

Ничего особо полезного мы с этой кражи не привезли. Полный тупик. А когда тупик, того и жди «войсковых операций».