Убей-городок

– Там еще слова такие:

Ты получишь письмо,
Как обычно, без марки, солдатское.
И прочтешь торопливо…

Марина подхватила вполголоса:

А может, не станешь читать,
Обращаюсь к тебе
Не за помощью и не за ласкою,
Не пришлю никогда я
В твой дом почтальона опять…

– А помнишь, там еще про подружку? – напомнил я.

Мне подружка твоя,
Некрасивая, с рыжею челкою,
Написала по дружбе,
Что замуж ты вышла весной…

– Ну, и так далее.

– Ага, помню, – кивнула девушка.

– А парень не подумал, что подружка могла и соврать? Допустим, она поссорилась с подругой или у нее у самой есть виды на этого парня, который в армии?

– Это ты к чему?

– А к тому, что все может быть. Может, твой Миша что-то напутал или еще что-то. А может, его друзья решили так подшутить – почерк подделали.

Господи, ну кому же надо почерк-то подделывать?

Кажется, Марина тоже это прекрасно понимала.

– Леша, ты меня утешать пытаешь?

– Нет, не пытаюсь, – покачал я головой. – Но я же милиционер, пусть даже и участковый, а не инспектор уголовного розыска. – А тот Лешка Воронцов похвастал бы, что его собираются повысить? Уже и не знаю и не могу сказать. Скорее всего, что нет. – Поэтому, прежде чем сделать окончательный вывод, нужно рассмотреть все возможные версии.

А про себя подумал, что, согласно теории средневекового монаха, из всех возможных ответов следует выбирать самый простой. Вот и здесь. Вероятней всего, этот Миша закрутил роман с двумя девушками, письма им писал одинаковые (сам не умею писать письма), а конверты перепутал.

– Леша, а почему ты не спрашиваешь, отчего я к тебе пришла? – поинтересовалась вдруг Марина.

– Наверное, я тебе показался старым и мудрым, заслуживающим доверия. Нужно же тебе чье-то плечо, чтобы поплакать.

– Дурак ты, хоть и милиционер.

Вот и пойми этих женщин. А вроде бы мне шестьдесят пять, а этой мартышке только шестнадцать.

Глава десятая Трудовые будни – праздники для нас

Трудовые будни – праздники для нас!

Внезапно ожившее радио разбудило меня совсем не в то время, когда я рассчитывал проснуться. Вчера после полуночи (вообще-то уже сегодня, получается) я, изрядно устав, допустил промашку и не выключил этого негодяя, за что он не преминул меня отблагодарить этим бравурным маршем. Странно, утренний шестичасовой гимн я спокойно проспал, а сообщение о праздничных трудовых буднях меня как пружиной подкинуло. Дескать, немедленно встань и поспеши на праздник, то бишь на работу.

А пока я спросонок соображал, что к чему, динамик добавил мне бодрости:

Сегодня мы не на параде,
мы к коммунизму на пути…

Да, какие-то четыре года остались, если нашему кукурузному Хрущеву верить. Или все будет как с кукурузой? Я-то знал, как все будет. Кстати, может, мне и в партию не вступать? Сказать честно серьезным товарищам из горкома: мол, через каких-нибудь пятнадцать лет «наш рулевой» накроется медным тазом, а самые проницательные из вас придут к нам на службу, спасая свой партийный стаж. Интересно, что было бы, скажи я так? Даже подумать страшно!

Впрочем, что уж я изъязвился весь? Придут в милицию и такие, что совершенно честно будут преодолевать все тяготы и лишения милицейской службы. А это окажется, прямо скажем, совсем непросто, когда на тебе оболочка уже слегка забронзовела. И указания, которые вы до сих пор раздавали милицейским начальникам, при взгляде изнутри покажутся вам самим далеко не такими мудрыми, как виделось из прежних кресел.

Да что это я? Откуда такие мысли поутру? Не иначе как от недосыпа. Все мы работаем по усиленному варианту, потому что город захлестнула волна квартирных краж. С неделю назад прилетела первая пташка, а потом и понеслось – каждый день не менее трех.

Первый заявитель, стесняясь и робея, сообщил, что вот они с женой уже несколько дней думают, куда их накопленные деньги подевались. Замки целы, ключи не пропадали.

– Мы даже со своей переругались все, – рассказывал потерпевший. – Я на нее: куда подевала? Она – на меня. А денег-то немало, целая тыща! Всю жизнь откладывали – сначала на черный день, а потом, так случилось, на первый взнос в кооператив дочке. Только она не здесь сейчас, в Вологде учится, в молочном.

Выяснилось, что ключ они всегда держали под придверным ковриком, а деньги… Ну где же им быть, как не в шифоньере под бельем? И никогда ничего не пропадало, а тут вот такая напасть. Еще пропало только колечко жены обручальное да перстенек с камушком какой-то нехитрый, но золотой. А больше ничего. Приемник «ВЭФ-Спидола» на видном месте стоял, хороший приемник – не взяли. После того, как спохватились, еще несколько дней думали: идти ли в милицию? Даже дочку на переговоры вызывали: не приезжала ли без них да не брала ли чего? Не приезжала, говорит.