Убей-городок

– Мариша, прости, не буду, – покачал я головой. – Даже если хозяин письма тебе позволяет, лучше не читать.

То, что читать чужие письма нельзя, усвоил с детства и сам никогда в жизни этого не делал. Ну, за редким исключением, когда письмо могло стать вещественным доказательством или давало мне пищу для размышлений. Но это, простите, совсем другое. Как-то из-за письма, которое мы нашли на блатхате, удалось раскрыть серию ограблений, а однажды удалось раскрыть убийство женщины.

Марина подумала, покачала милой головкой, убрала конвертик обратно.

– Ты мне своими словами скажи: что там тебе твой Миша пишет?

– А пишет он не мне, а какой-то Лиде. Пишет: дескать, занимается изучением боевой техники, охраняет покой. А еще что очень любит и верит, что эта Лида его дождется. И все такое, что мне писал. И целует еще он ее сто тысяч раз! Он и мне такое писал. А он мне и позавчера письмо прислал, и вчера, хотя обычно только раз в неделю шлет. Я и обрадовалась. А тут такое! Я позавчерашнее письмо взяла – тютелька в тютельку.

Ну и что тут сказать? Молодец этот Миша, хотя и засранец порядочный. Ну, с позиции мужской солидарности я его понимаю. Охмурил двух девчонок, и они теперь обе его ждут. Если одна не дождется, так вторая останется.

Но вслух я сказал другое:

– Марина, ты пока не спеши делать выводы. Все может быть. Ошибка какая-нибудь, да мало ли что. Напиши ему письмо, спроси: что за дела? А еще лучше пойдем-ка в столовую сходим. Составишь компанию?

– Завтракать? – удивилась Марина. Ухватив меня за запястье, потянула на себя. Вывернув шею, посмотрела на мои часы и сказала: – Так уже одиннадцать. Уже не завтракать, а обедать пора.

– Ну, у меня завтрак не тогда, когда утро, а тогда, когда проснулся, – отшутился я. – А ты сама-то сегодня ела? Завтракала?

Марина скорчила мордочку, отмахнулась: дескать, какой тут завтрак?

– Значит, ты тоже позавтракаешь, – решил я, ухватывая девчонку за руку и увлекая за собой.

Позавтракать я решил зайти в «Диетическую столовую» на Ломоносова. Там у нас в одном здании две столовые: одна диетическая, а вторая простая. Разница между ними невелика, но в диетической, как помнится, иной раз давали молочный суп с омлетной лентой, который мне нравился. Потом из-за переезда в другую часть города я в диетической столовой и не бывал, а такой суп больше нигде не видел. Вот, можно вспомнить. В этой жизни я там еще не был, все собирался.

Очередь в «диетичку» средняя – человек десять-пятнадцать. Вот, и к очередям начал привыкать.

Взяв два подноса, поставил Марину вперед:

– Набирай, а я следом.

Вот что всегда было в советских столовых, так это винегрет. Маринка, судя по всему, решила им только и ограничиться. Или у девчонки денег нет? Не спрашивая, ухватил две тарелки с молочным супом (с омлетной лентой!) и поставил на поднос девчонки.

– Марина, если не станешь есть, обижусь. И кашу себе какую-нибудь возьми.

Марина вздохнула, послушно ухватила рисовую кашу, а потом и стакан чая. Я же решил пошиковать. Кроме супа взял еще и котлету с макарошками, стакан томатного сока и полстакана сметаны. Эх, гулять так гулять! Две булочки-витушки тоже заняли свое место.

Когда мы подошли к кассе, Маринка полезла в сумочку, а я сказал:

– Девушка, посчитайте за двоих.

Наш завтрак-обед потянул на полтора рубля. Если точнее – на один рубль сорок восемь копеек.

– Леша, сколько я тебе должна? – спросила Марина, когда мы поставили наши подносы на столик.

– Марина, если мужчина пригласил женщину хоть в ресторан, хоть в столовую, то платит он, – веско сообщил я.

– Нет, так нельзя. Одно дело, если ты меня мороженым угостил, а столовая – совсем другое, – помотала головой девушка, опять раскрывая сумочку и принявшись греметь мелочью.

– Мариш, я сейчас и на самом деле обижусь, – хмыкнул я, подтягивая к себе молочный суп. – Ты ведь мне сейчас свое неуважение показываешь. – Отправил в рот первую ложку, потом вторую, хмыкнул. – Скажи-ка лучше, тебе этот суп нравится?

Девушка с удивлением посмотрела на меня и тоже попробовала.

– Суп как суп. У нас в училище, в смысле в столовке, такой тоже бывает. Или такой, только с макаронами. Мы его берем, потому что он дешевле, чем щи или куриный.

Вот ведь какая странность. Ну точно помню, что мне этот суп нравился, а вот сейчас почему-то уже не кажется вкусным. Или у меня вкусовые ощущения изменились? Но нравится или нет, суп я съел. Потом и все остальное.

Показал на одну из булочек:

– Я на двоих брал.

Маринка спорить не стала, а принялась разматывать витки у булочки, потом отщипывать и отправлять в рот. Покончив с половиной, допив чай, отодвинула посуду.

– Наелась.

– Ну, я тогда и твою долю доем.

Что-то сегодня на меня жор напал? Или я перенервничал, или еще что-то такое? Ладно, коли аппетит проснулся, нужно есть. Вот булочка-витушка мне понравилась.

Мы унесли грязную посуду, вышли на улицу. Кажется, после завтрака девушка повеселела. Все правильно, на сытый желудок многие вещи кажутся не такими и страшными.

Вспомнилась вдруг старая песня. Не помню, кто же ее и пел? Мулерман, кажется?

– Марина, а ты песню помнишь? Про письмо?

– Какую?