Убей-городок

– И что? – скривила губы супруга. – Мы с мужем получаем персональные пенсии республиканского значения, но мы их заслужили. Мы занимали ответственные должности. Павел Андреевич во время войны был начальником сплавного участка, главным инженером, начальником треста. А я трудилась в системе народного образования, была депутатом Верховного Совета РСФСР. Если пенсия Петрова такая маленькая, то он сам виноват. Ведь как сказал великий русский педагог Ушинский? А он сказал: «Человек рожден для труда, труд составляет его земное счастье, труд – лучший хранитель человеческой нравственности, и труд же должен быть воспитателем человека».

Кажется, говорить с такими людьми бесполезно. Надо побыстрее дописывать объяснение да и уматывать отсюда. Нет, я не против персональных пенсий. Скажем, моя собственная пенсия выше, нежели пенсия капитана или майора. Ну так у меня и звание было выше, да и должность.

– А если посмотреть на это дело с другой стороны? – попытался я все перевести в нужное русло. – Петров собирает бутылки не только для того, чтобы заработать деньги, а из соображений охраны природы. Несознательные элементы раскидывают пустую посуду, а она может разбиваться. И люди поранят ноги, и животные.

– Пустую посуду следует относить в пункты приема стеклотары, – парировала супруга. – А воспитанием несознательных элементов, их наказанием обязана заниматься советская милиция. Вот вы лично почему этим не занимаетесь?

– Ну отчего же не занимаюсь? – не согласился я. – Я этим постоянно занимаюсь. Но ведь милиция без участия общественности мало что сможет сделать. Положим, а вы сами не попытались провести с Петровым беседу? Наставить его на путь истинный? Пристыдить? Объяснить, что он своим поведением льет воду на мельницу нашего классового врага?

– А с какой стати мы должны ему что-то объяснять? – возмутился Виноградов. – Мы общественность, а вы власть. Наше дело – послать вам сигнал, а уж вы обязаны принять меры. Когда я был начальником сплавного участка, я же не занимался тем, что таскал бревна? Но я руководил. Каждый должен заниматься своим делом.

Пожалуй, можно закругляться. Придвинув Виноградову объяснение, попросил его расписаться.

– И как, теперь вы предпримете меры? – поинтересовался Виноградов.

– Для начала мне нужно побеседовать с самим гражданином Петровым, – сказал я, убирая бумагу в планшетку. – Узнаю, как он живет. Сообщу, что соседям претит такой его образ жизни, они недовольны, что советский пенсионер собирает бутылки.

– Ни в коем случае! – в один голос заверещали и муж и жена. – Наше дело – послать сигнал, но почему об этом должен знать наш сосед? Тем более что отреагировать на поведение Петрова должна власть, а не общественность.

– Так ведь именно вы написали заявление в газету, – пожал я плечами.

Вот так вот. Такие у нас «подпольные» правдолюбцы.

Эх, а как было бы хорошо, если бы газета «Коммунист» в разделе «Письма» разместила бы ответ: дескать, заявление гражданина Виноградова о том, что его сосед П. является тунеядцем, не подтвердилось; материалы, собранные по данному заявлению, переданы в прокуратуру для привлечения гражданина Виноградова к ответственности за клевету. Так ведь не разместят и в прокуратуру ничего не отправят.

А имеется ли клевета в заявлении Виноградова – вопрос сложный. Разумеется, она имеется, но доказать ее будет сложно, почти невозможно. И с исковым заявлением должен обратиться в суд сам Петров, а не кто-то другой.

– Так вы примете меры? – продолжал настаивать Виноградов.

– Поговорю с Петровым, вынесу ему официальное предупреждение, – пообещал я, чтобы от меня отстали.

Вот, хорошо, что вспомнил. Имеется же такой спасительный метод, когда не знаешь, какие меры принять, или когда они не нужны, как в данном случае. Есть у меня в планшетке специальный бланк, в котором я могу написать, что гражданину такому-то в связи с такими-то событиями вынесено официальное предостережение – именно так! – о недопустимости антиобщественного поведения.

Странно, я забыл, как в той жизни брал объяснение с Виноградова, но Петрова, проживающего этажом ниже, почему-то вспомнил.

Безобиднейший человек, живущий на нищенскую пенсию. Жена ушла. Не знаю, то ли из-за его инвалидности (авария на химзаводе), то ли по другой причине. Выпивает, конечно, но в меру. Дома две кошки. В однушке у него пусто, телевизора нет. Но есть книги. Старые, правда, новые-то не на что покупать.

Вот сейчас я пойду к Петрову, быстренько возьму у него объяснение и побегу на опорный – готовить ответ в газету. Но коли запрос был адресован начальнику горотдела, так и ответ должен быть за его подписью. От меня будет на последней странице ремарка: «Исп. Воронцов». Значит, составить черновик, изыскать возможность отпечатать его в четырех экземплярах, а потом ловить возможность попасть к самому подполковнику Горюнову для подписания.

Глава шестнадцатая Опорный пункт