Убей-городок

Суточники уже накурились до одури, с голодухи-то, и рвались работать, но, когда увидели и унюхали, что им придется грузить, пыл поутратили. Однако деться некуда, раз уж вызвались. Я разрешил им закинуть Римму вместе с простыней, на которой она и лежала (а может, это была вовсе и не простыня), что несколько облегчило их задачу, а водитель услужил, открыв задний борт.

Морг на улице Комарова, вернее та его часть, которую можно было бы назвать прозекторской, функционировала по принципу самообслуживания и полного доверия к милиции: сам бери ключ, сам открывай, сам заноси тело усопшего. Я подумал: а вот так же можно и вынести кого-нибудь, если захотеть? Выбирай – не хочу… Золотые времена. До коммунизма, если верить наказам Хрущова, осталось каких-нибудь четыре года. Возможно, он как раз отсюда и начнется, из прозекторской.

За свою жизнь мне приходилось много раз бывать в этом скорбном заведении, но, опять же, детали поистерлись. Я открыл входную дверь и долго блукал в темноте, натыкаясь на холодные металлические столы с телами на них и без. При отсутствии наличия – так, кажется, говорил Виктор Михайлович Полесов у Ильфа и Петрова? – холодильников, аромат стоял в помещении такой же, если не гуще, чем в хибаре Коркиной.

Наконец я нашел выключатель. Вспыхнувший свет бодрости духа не прибавил. Пациенты морга все как один были под стать моей подопечной. Так что ей тут стесняться нечего. Так я думал, пока мои помощники сгружали Римму на свободную каталку. Я положил направление на вскрытие на верхнюю половину тела «безвременно усопшей» (выражение «на грудь» показалось здесь неуместным) и поторопился наружу.

С наслаждением глотнув свежего воздуха, поспешил к кабине. Дальше все пошло в обратной последовательности: сдача суточников и ключа, повторный натиск дежурного, не раскрыли ли еще мокруху, отметка путевки шоферу – давай, так уж и быть, полтора часа подарю, только смотри у меня! – и свобода.

Ну зачем я вру? Никакой свободы быть не может. Раз есть нераскрытое убийство, участковый и опер теряют право на отдых. Но в отделение я не пошел, потому что мне нужно было провернуть одно дельце. Время было – я посмотрел на свои скромные часики «Ракета» – начало одиннадцатого, почти ночь, но моей затее это не мешало. Только мне требовался помощник. Грех беспокоить старика, но другого я ничего не придумал.

Вернувшись на опорный, позвонил Котикову. Тот, как человек заслуженный, обладал небывалой роскошью – квартирным телефоном, и весь подъезд пользовался его добротой так, что дверь в квартиру почти не закрывалась и в прихожей постоянно отирался кто-то из «звонарей». Доходило до того, что доброго Александра Яковлевича просили сбегать на первый этаж, чтобы пригласить к аппарату Леночку, или, наоборот, на пятый – передать важное сообщение Иван Иванычу.

Александр Яковлевич жил неподалеку и был человеком с понятием, в чем я ни секунды не сомневался. Он только спросил, где встретимся. Я назвал место и добавил:

– Только вы повязку нарукавную возьмите, как у дружинника. Найдется ведь?

– Обижаешь! – только и ответил старый боец.

Встретились у магазина на площади Строителей, и я быстренько обрисовал напарнику нашу задачу. Он несколько недоуменно взглянул на меня, но вопросов задавать не стал. И мы пошли, благо недалеко.

Мы шли к моему поднадзорному Шматинину Виталию Петровичу. Почти как тогда, много лет назад.

Глава двадцатая Ошибки прошлого

Мы шли по притихшей улице Бардина. Для тех, кому неизвестно это имя, напоминаю, что Бардин – академик, благодаря которому в нашем городе решено было построить металлургический завод. Не сам академик так решил, а товарищ Сталин, но идея-то была его. Именно Бардину Череповец обязан тем, что из захудалого провинциального городка он стал флагманом отечественной металлургии. Впрочем, к моему повествованию это отношения не имеет.

Темное небо в конце улицы полыхало красными оттенками над металлургическим заводом, Александр Яковлевич что-то тихонько рассказывал, не очень ожидая моего ответа. Кажется, опять что-то о спорте? Ну да, кандидат в мастера опять наставляет молодое поколение в моем лице, говоря о необходимости ежедневно заниматься физзарядкой. В идеале два раза в день, но по моей лени хотя бы один.

А ведь допек меня Александр Яковлевич! И физзарядкой я начал заниматься. Вот гантели, правда, пока пылятся, но как только окончательно оклемаюсь, возобновлю. Сам уже соскучился, потому что это дело вошло в привычку. Я ведь и в свои шестьдесят пять начинаю утро с разминки. Но что касается физической формы, мне до старичков далеко.