Убей в себе жертву

Я поставила на заставку своего телефона фотографию Саши, ту, где он еще маленький. Мне очень хотелось, чтобы наш сын был похож на него. Каждое утро я просыпалась и смотрела на эту фотографию.

Конечно, я понимала, что Саша не хранит мне верность, что он предоставлен сам себе. Но я старалась не думать об этом, чтобы не нервничать и не нарушать спокойствие ребёнка, который рос у меня внутри.

При этом я продолжала очень много работать, не могла усидеть на одном месте. Люди удивлялись, как я, на шестом месяце, с животом, бегала по офисам, устраивала аукционы нашего фонда… Саша никогда этого не ценил и, думаю, уже не оценит. Но это – его личный выбор.

«Конечно, я понимала, что Саша не хранит мне верность, что он предоставлен сам себе. Но я старалась не думать об этом, чтобы не нервничать и не нарушать спокойствие ребёнка, который рос у меня внутри»

Тогда, в 2016-ом, когда я забеременела, видимо, как раз и наступил момент, когда мы поменялись местами в треугольнике Карпмана – я вдруг осознала, насколько несправедливо Саша со мной поступал все эти два года. Возможно, свою роль сыграли и гормоны, и моя скопившаяся негативная энергия начала выливаться на него. И теперь уже я стала говорить ему, что меня много чего не устраивает, начала диктовать какие-то свои условия. Периодически мы ругались, и он уходил.

В канун Нового года Сашу позвали на НТВ – раздавать подарки детям от нашего фонда. Он вернулся оттуда совершенно пьяный. И, даже не дождавшись полуночи, уснул. Мне было безумно обидно, потому что все это произошло на глазах моего папы, его друзей, которые приехали к нам справлять Новый год. Выглядело это, мягко говоря, некрасиво. Конечно, все тактично помалкивали, но было совершенно очевидно, что мои близкие люди думают о такой ситуации.

На следующее утро был грандиозный скандал. Я выговаривала ему, что это, все-таки, Новый год, и я хотела бы провести его вместе с ним, но уж никак не с пьяным и спящим. Саша психанул и уехал.

Я сидела у мамы на коленях, с огромным животом, плакала и думала о том, что обиднее ситуации, когда тебя бросают с ребенком, может быть только, если мужчина уходит, а ты беременна. Рыдала, накручивала себя. Потом он успокоился, приехал и извинился.

«Обиднее ситуации, когда тебя бросают с ребенком, может быть только, если мужчина уходит, а ты беременна»

Да, наверное, в этот период времени тираном была я. Это тоже часть деструктивных отношений, когда сначала прогибают тебя, а потом происходит некий поворотный момент, такой, как, например, беременность. И ты понимаешь, что тоже можешь манипулировать. Да, не отрицаю, я это делала. Но, думаю, это произошло потому, что к тому моменту я уже столько натерпелась, что при первой же возможности негативная энергия начала выплескиваться и находить выход вот в такой форме. Я понимала, что сейчас он мне ничего не может сделать. Когда он уходил, я могла следить по соцсетям, где он и что сейчас делает. Я могла по несколько дней с ним не разговаривать. По сути, наши отношения стали зеркальными – я мучила его так же, как до этого он поступал со мной. И это, конечно, совершенно неправильно. Но я не могла больше сдерживать в себе то, что накопилось за два года.

«Я хотела родить одиннадцатого апреля, чтобы Тёминым числом стало «11» – номер, под которым играл Саша»

А вот то, что произошло потом, окончательно разделило мою жизнь на «до» и «после». Я была на девятом месяце беременности, через семь дней, в результате планового кесарева, на свет должен был появиться наш сын. Я хотела родить одиннадцатого апреля, чтобы Тёминым числом стало «11» – номер, под которым играл Саша.

Я сидела в торговом центре с коллегами по работе. Они листали ленты новостей в своих телефонах, и вдруг начали переглядываться и как-то странно смотреть на меня. Я почувствовала, что что-то произошло, спрашивала у них, но они ничего не отвечали. Кто-то сказал: «Ничего… Наверное, это шутка какая-то, прикол…»

«То, что произошло потом, окончательно разделило мою жизнь на «до» и «после». Я сидела в торговом центре с коллегами по работе. Они листали ленты новостей в своих телефонах, и вдруг начали переглядываться и как-то странно смотреть на меня. Я почувствовала, что что-то произошло, спрашивала у них, но они ничего не отвечали»