Убери луну

Медицинские процедуры превратились в привычную рутину: дыхательная терапия, включающая в себя пыхтение, сжатие губ, диафрагмальное дыхание и ее «любимое» – выталкивание слизи, на деле столь же отвратительное, как и название; проверки функциональной способности легких; анализы крови и прочие обследования, целью которых было сохранение стабильности. Пространство легких, пораженное фиброзом и рубцами, пропало безвозвратно, и всякий раз, как она подхватывала пневмонию, врач предупреждал, что оно немного увеличивается.

Между тем Джош вел себя… потрясающе. Он был спокойным, заботливым, забавным, ну и порой грустил. Боксерской груше – в качестве профилактики – доставалось три-четыре раза в неделю, и когда Джош, потный, с обмотанными руками и в приподнятом настроении возвращался домой, Лорен гордилась ими обоими. Ему стало проще говорить о неприятном, и она подозревала, что прежде никто и никогда не помогал парню справляться с ударами судьбы, даже Стеф. Наверняка мать не заходила дальше разговоров и просто уверяла, что «да, жизнь бывает несправедлива». Инцидент с пробитой стеной что-то в нем высвободил.

– Я тут думала о Великом Запределье… – как-то вечером призналась Лорен, поедая вегетарианский ужин, щедро сдобренный чесноком – чтобы прочистить носовые пазухи. Она старалась говорить непринужденно, но Джош резко вскинул голову.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Да! Все отлично. – Она прочистила горло. – Когда умер отец, я много думала об этом, вот и все. И теперь… вспомнились те мысли.

– Не стоит забивать этим голову, – заметил Джош, но, поймав ее взгляд, попросил: – Ладно, хорошо. Расскажи.

Как же она его обожала!

– Ну, думаю, там соединяется все, что ты когда-либо любил делать и о чем мечтал. Например, можно стать орлом. Или детенышем жирафа.

– Или акулой.

– Никто не захочет быть акулой, Джош.

– Почему? Бесстрашные, делают и едят что хотят… – Он попытался улыбнуться.

– Ага. Тюленей и ничего не подозревающих пловцов. Нет уж, Джошуа, в Великом Запределье нет акул. – Лорен притворилась, что сердится.

– Ладно. А что там есть?

– Там можно встретить всех дорогих людей. Ну, тех, кто уже умер, само собой. Папу, бабушку с дедом, двоюродную бабушку Мими, мальчика Питера из четвертого класса, который болел лейкемией. Мы сидели рядом в автобусе.

Лорен не вспоминала о нем много лет. Бедный маленький Питер. Однажды они держались за руки. Слезы защипали глаза.

– А что еще есть в Великом Запределье? – поинтересовался Джош. – Наверное, еда.

– Ага. Кафе, где подают сливочное мороженое с разными вкусами.

– А помнишь тот суши-бар на Гавайях? Он вполне достоин Великого Запределья.

Лорен улыбнулась, из плеч понемногу уходило напряжение. Ее предрешенная смерть теперь стала частью их жизни, и она боялась… не столько умереть, сколько опечалить всех, кого любила. Ну и самого момента смерти, конечно. Наверняка ее ждет ужасный конец. Будет ли она, цепляясь за простыни, задыхаться от нехватки воздуха? Или ее интубируют и накачают лекарствами, лишив возможности сказать напоследок какие-нибудь глубоко трогательные слова?

– Я в самом деле верю, что папа ждет меня там, – проговорила она и расплакалась.

Джош поднял жену и усадил к себе на колени, поцеловал в щеку, пригладил волосы и посоветовал:

– Детка, не веди себя как неудачница.

Лорен удивленно фыркнула, а потом рассмеялась.

Спасибо, Господи, за него! Спасибо!

Брак с больной женщиной привлек к Джошу много внимания со стороны знакомых идиотов и, увы, ее матери.

– Ты просто святой, Джош, – как-то заявила она, напросившись с ними на прием к врачу. – Не знаю, как ты это выдерживаешь.

У Лорен как раз брали кровь, чтобы проверить содержание газов в артериях.

– Вообще-то, я сплю с Тайлером, – отозвался Джош, с серьезным видом кивнув в сторону флеботомиста. – Лучший секс в моей жизни.

Донна ахнула, а затем, поняв по смеху Лорен (за которым последовал кашель), что он пошутил, хмуро уставилась на Джоша.

– Не люблю хвастаться, – поддержал разговор Тайлер, – но я снискал себе определенную славу.

– Чувствую себя обделенной, – пожаловалась Лорен. – Я-то с тобой не спала, Тайлер.

– Напиши мне, – подмигнул он. – Держи марлю, а дальше сама знаешь, что делать. И вуаля! Свободна. Все, можешь идти.

– Может, он станет твоей следующей настоящей любовью, – заявила Лорен Джошу.

– Или я сотворю что-нибудь похуже.

– Это не смешно, – вмешалась Донна. – Сначала умер муж, теперь дочь неизлечимо больна.

– Спасибо за напоминание, – отозвалась Лорен. – Давай заглянем в тайский ресторанчик. Пойдешь с нами, мам? – Пусть Донна и напоминала порой мрачную грозовую тучку, она все равно оставалась ее матерью. – Давай позвоним Стеф. Может, она тоже придет. – В компании более практичного сверстника Донна вела себя лучше.