Убери луну

Оставив письмо на столе, Джош ушел в кабинет и заставил себя сосредоточиться на микроскопических волокнах и электрических импульсах. Он завел будильник на пять часов вечера – тогда можно будет закончить работу и вознаградить себя письмом. Услышать голос Лорен, прочитать написанные ею слова, ощутить ее присутствие.

Когда прозвенел будильник, Джош вскочил с кресла, прибрался в квартире, выгулял Пебблз и налил себе бокал пино гриджио. Да, сладкого, девчачьего вина, но в вопросах выпивки он еще был новичком.

Вернувшись в кабинет, Джош достал коробку с другими письмами и прочитал их по порядку. В первом Лорен рассказывала о своей задумке и дала задание сходить за продуктами; во втором попросила пригласить друзей на ужин; письмо без номера напоминало о годовщине помолвки; благодаря третьему он познакомился с Рэдли и обзавелся приличной одеждой; четвертое привело его на занятия карате для начинающих.

И, наконец, осушив полбокала вина, Джош взялся за пятое послание.

А минуту спустя отложил его, странно… раздраженный.

Оно было короче других и не такое сентиментальное, личное или забавное. Скорее уж властное. И отрывистое, как будто Лорен писала его второпях.

Привет, милый! Слушай, пора уже избавиться от дивана и нашей кровати. Другими словами, от тех поверхностей, где мы занимались сексом. J Нельзя же вечно хранить эти памятные места. «Вот здесь я трахал покойную жену». Нет, Джош. Кроме того, глядя на них, ты наверняка представляешь меня – больную, с кислородным баллончиком. Так что отдай диван общественному центру (только не рассказывай о его сексуальном прошлом), а каркас кровати пожертвуй благотворительной организации. Заодно отдай им и мою одежду. Не становись жутким неудачником, хранящим все вещи покойной жены.

Сейчас мне пора, но скоро тебя ждет еще одно письмо.

Я люблю тебя, Джошуа Парк.

Лорен.

Новое письмо больше походило на список домашних дел, чем на любовное послание покойной жены. И ради этого он ждал целый месяц? Но вдруг Лорен писала его во время обострения болезни, сильно устала на тот момент или даже лежала в больнице? А он вел себя как неблагодарный засранец.

Как бы то ни было, ему нужны эти письма.

Джош взглянул на диван – там, задрав лапы кверху, лежала на спине Пебблз, – потом встал и направился в спальню, где теперь никто не ночевал. Он застелил здесь кровать, как нравилось Лорен: взбил обычные подушки, а декоративные разложил на покрывале двумя ровными рядами. Если избавиться от кровати, можно будет снова спать в этой комнате, рядом с ее деревом. Наверное.

Сев на постель, Джош взял подушку Лорен, прижал к груди и вдохнул запах. И в тот же миг ощутил приступ паники – от нее ничем не пахло. Нет! Невозможно лишиться этого аромата! Джош глубже зарылся лицом в подушку и наконец уловил слабый запах шампуня и увлажняющего крема с легчайшими нотками духов и ментоловой мази. Бешено бьющееся сердце постепенно замедлило бег, глаза защипало от слез.

Ее запах однажды исчезнет, Джош в этом не сомневался. И пусть подушка по-прежнему будет благоухать мылом, шампунем, мазью и духами, он больше никогда не почувствует аромат Лорен.

Смерть – эгоистичная стерва.

Кизиловое дерево, удобренное останками его жены, отлично росло. Жуть, правда? Сейчас – безусловно. Джош почти ненавидел это дерево, взращенное на последних частичках Лорен, давших ему жизнь, тогда как сама она умерла.

– Нужно чаще выходить на улицу, – посоветовал он себе, достал из кармана телефон и написал Джен, Саре, Асме и Донне.

В выходные буду разбирать вещи в шкафу Лорен. Что хотите, забирайте, а остальное я отдам на благотворительность. Она сама меня попросила.

В субботу днем все оказались свободны. Что ж, время назначено.

Джош открыл дверцу шкафа Лорен и провел рукой по платьям и кофтам, блузкам и юбкам. Вытянув рукав ее любимого свитера, понюхал воротник, затем пройму. И ощутил слабый запах пота. Ее запах.

Нужно что-нибудь себе оставить. Пижаму?

Джош представил, что, возможно, когда-нибудь снова женится и даже станет отцом. И как он объяснит у себя в шкафу наличие чужой женской одежды? «Эту пижаму носила моя первая супруга. Порой я вдыхаю оставшийся на ткани запах и пытаюсь ее вспомнить, ведь я любил Лорен больше всех на свете и даже больше тебя, тыковка. Ты уж прости!»