Убежище 3/9

Белая теплая жидкость с громким журчанием текла перед ним. Кое-где она пузырилась и булькала, закручивалась в маленькие неглубокие воронки… Желтоватые маслянистые ошметки, точно грязные льдинки, всплывали тут и там на поверхность, а потом снова тонули или их уносило течение.

От жажды и отвращения у Мальчика свело живот. Он скрючился, присел на корточки и набрал полную пригоршню из этой реки. Осторожно попробовал на вкус. Молоко. Отвратительное кипяченое молоко с пенками. Сморщившись, Мальчик выпил всю пригоршню, набрал еще — выпил. А потом с ужасом обнаружил, что увяз уже по пояс в кисельном берегу.

Он засучил ногами, высвобождаясь. Здесь, у реки, почва была совсем мягкая, полужидкая. Он дернулся всем телом — слишком сильно, гораздо сильнее, чем стоило бы, — и выскользнул из красного месива прямо в реку. Хотел было подняться на ноги, но не почувствовал дна. Попробовал выплыть обратно на берег, но течение было слишком сильным.

Извиваясь в облаке сладкого пара, белая речка подхватила его и поволокла куда-то. Мальчик побарахтался немного — он умел плавать только по-собачьи, да и то еле-еле — и сдался. Повернулся на спину и закрыл глаза.

Теплые молочные пенки щекотали ему шею и щеки.

Он плыл весь день в болезненной полудреме и очнулся только тогда, когда понял, что течение вынесло его в крошечную мелкую бухту и он уже не плывет, а спокойно сидит по пояс в теплом молоке среди длинных пожухлых камышей.

Мальчик поднялся на ноги и легко выбрался из реки. Здесь берег был нормальный: песчано-глинистый, не липкий. Вокруг — все тот же лес; узкая прямая тропинка уходила вдаль, разделяя лес надвое. Поеживаясь от прикосновения к телу пропитавшейся молоком одежды, Мальчик пошел по тропинке, рассудив, что это единственный правильный путь: не в лес же идти? А тропинка хоть куда-нибудь да выведет.

Уже стало смеркаться, когда вдалеке показался домик. Мальчик обрадовался и прибавил шагу, чтобы успеть туда до темноты.

Тропинка вела от реки к домику — и больше никуда; она упиралась прямо в крыльцо и заканчивалась. Слева, справа и сзади наступал лес.

Мальчик остановился в недоумении: домик был необычный. Маленький, коричневый — вероятно, из глины, — украшенный разноцветными камушками. Сверху — что-то вроде соломенного настила. Но больше всего Мальчика удивило другое: стены, крыша и мутно-желтое окно были сплошь облеплены мухами. Такого скопления мух Мальчик не видел никогда, ни на одной городской помойке. Они деловито ползали по темной лоснящейся глине, сражались за место на оконном стекле, целыми стайками садились на разноцветные камушки и с нервным жужжанием кружили над соломой.

Когда мальчик подошел к домику поближе, мухи неохотно снялись со своих мест и дружным зеленоватым облаком повисли в воздухе, на безопасном расстоянии. Только после того, как они очистили стены, Мальчик понял: то, что он принимал за глину, было на самом деле подтаявшим шоколадом, разноцветные камушки при ближайшем рассмотрении оказались карамелью и орехами, вместо стекла в оконном проеме красовался большой квадратный леденец, соломенный же настил представлял собой ворох хрустящей сдобной соломки.

Пахло все это до тошноты вкусно. Мальчику очень хотелось лизнуть шоколадную стену или выковырять из нее пару орешков. Останавливало только то, что сладости были засижены мухами, а мухи — источник заразы, это Мальчик знал точно. Он несколько раз обошел вокруг домика, чувствуя, как его внутренности недовольно ворочаются и громко булькают от голода. Наконец он не выдержал: решил, что не будет думать про мух и поест немного. Лучше ведь заболеть дизентерией, чем умереть с голоду.

Дрожащим пальцем Мальчик дотронулся до желтого миндального ореха, заманчиво торчавшего из стены под окном, — миндаль сразу же послушно вывалился из неглубокой ложбинки в подтаявшем шоколаде. Мальчик уже хотел сунуть его в рот, когда услышал, что по ту сторону стены что-то зашевелилось и заскрипело.

Звякнула дверная цепочка; там, внутри, кто-то деловито возился с замком.

— Кто там ходит? — бодро поинтересовался из-за двери женский голос. — Кто грызет мой сладкий дом? — хозяйка неприятно картавила, и у нее получилось что-то вроде «гъызет».

Мальчик выронил орех и беспомощно уставился на дверь — до сих пор ему как-то не приходило в голову, что внутри этого гигантского торта кто-то может жить.

На пороге появилась женщина. Мальчик посмотрел на нее и поспешно отвел глаза: хозяйка дома вышла к нему абсолютно голой.

— Это ты гъызешь мой дом? — снова спросила она.

— Извините, — ответил Мальчик. — Я не понял, что…

Что говорить дальше, он не знал.

— Ты голодный небось? — поинтересовалась она.

— Нет, — сказал Мальчик и тут же добавил: — То есть, вообще-то, да.

— Ну так это еще не повод кромсать чужие дома! Ладно уж, так и быть, я тебя прощаю. Все равно я тут собиралась делать капитальный ремонт. Ну заходи, что ли, гостем будешь. Чем-нибудь тебя угощу.