Убийства на Чарлз-стрит. Кому помешал Сэмпсон Уорренби?

– Старший инспектор, я хочу быть с вами совершенно откровенным. По мне, пусть бы Уорренби всему свету разгласил все, что знал! Ни моей… ни миссис Нентолл, ни мне нечего стыдиться. Мы не позволили себе никакой подлой интрижки. Мы любили друг друга много лет. Нентолл знал об этом. Она вышла за него замуж в войну, совсем еще девчонкой, и… из их брака ничего не получилось. Знаете, если бы я хотел кого-то убить, то Нентолла! У них родился ребенок, мальчик, и мы ничего не могли предпринять. Моя жена – женщина с твердыми принципами. Вскоре ребенок умер от менингита, и… нет, не стану вас во все это посвящать. Она слегла на долгие месяцы, а дальше… Это касается только нас троих. В общем, она ушла ко мне. Развод был невозможен, поэтому в газеты ничего не попало. Мое мнение – ошибочно делать из подобной ситуации тайну. Люди уже не такие узколобые, как раньше. Семья, конечно, от нее отказалась: они католики, причем строгих нравов, отец ее решения не принимает. Но, думаю, большинство, узнав о фактах, от нас не отвернулось бы – во всяком случае, те, с кем нам хотелось бы дружить. Такова моя точка зрения. Но я сказал, что буду с вами откровенен: жена ее не разделяет. Бедняжка, она считает, что живет в грехе. Мы очень счастливы – но это постоянно маячит у нее за спиной. Поэтому я стараюсь, чтобы наша тайна не выплыла наружу. Но одно дело стараться, и совсем другое – совершить убийство. Не жду, конечно, что вы мне поверите. Однако улик, оправдывающих мой арест, у вас нет, в этом я убежден! Пуля вылетела не из моего ружья, что вам наверняка уже известно, иначе вы не задавали бы мне вопросов, а заковали бы меня в наручники, и дело с концом. Вижу-вижу, вам подавай еще больше. Что ж, не возражаю. Одного прошу: не тревожьте мою жену. Не хочу довести ее до нового нервного срыва, ей и без того досталось!

– Ничего не могу обещать, сэр, но тревожить ее я не собираюсь, если только вы меня не вынудите. Не стану вас больше задерживать, вам пора обратно на сенокос.

– Спасибо! – ответил Линдейл, провожая его к воротам. – Я не сбегу.

У ворот они расстались. Констебль Мелкинторп, как ни напрягал слух, чтобы уловить хотя бы отрывок разговора, был вынужден признать свое поражение.

– Чудесная погодка! – сказал на прощание Хемингуэй.

– Лучше не придумаешь, не сглазить бы! – отозвался Линдейл, запирая за ним ворота.

Хемингуэй перешел через дорогу и вернулся к машине.

– Прогуляемся, Хорас? – предложил он. – А вы, Мелкинторп, поезжайте в конец Фокс-лейн и ждите нас там.

Он довел Харботтла до тропинки и свернул на нее.

– Итак? – не выдержал Харботтл.

– Линдейл не дурак. Его рассказ звучит правдоподобно.

– Не слишком ли правдоподобно?

– Он не переигрывает. Все, что он сообщил, совпадает с информацией суперинтенданта. Говорит, что лично он не возражал бы, чтобы все узнали правду о нем, и я склонен ему верить. Беда в том, что миссис Линдейл смотрит на проблему иначе.

– Неудивительно! – заявил Харботтл.

– Только псалмов нам не хватало! – раздраженно поморщился Хемингуэй. – Этот человек мне симпатичен. Нелегко ему приходится с женой – или как вы там ее назвали бы, даже угадывать не стану, зная вас! – которая не перестает себя корить за грехи. Более того, вряд ли ему полегчает в будущем, разве что Нентолл в конце концов передумает. И избавьте меня от поучений о возмездии за грехи!

– Избавлю. Хотя от правды никуда не деться, – произнес инспектор. – Это та самая тропа, по которой шли они со сквайром? Этого ее отрезка я еще не видел.

– Она самая. Где-то здесь сквайр повернул к своим посадкам. Так оно и было – либо тогда, когда он сказал, либо позже. Возможно, верно и то, и другое.

– То есть?

– Если он тот, за кем я охочусь, то должен был где-то прятать ружье. Почему бы не среди своих посадок? Оттуда его было бы легко забрать и вернуться на Фокс-лейн, когда Линдейл скроется из виду.

– Вот только выстрел произвели не из его винтовки, – напомнил Харботтл.

– Да. Придется, наверное, проверить оружие его агента и егеря.

Харботтл угрюмо обдумал услышанное.

– Вряд ли сквайр использовал бы для убийства чужое оружие, тем более оружие кого-то из своих людей.

– Вы не можете думать иначе. Как не можете допустить, что сквайр стал бы обманывать своего племянника.

– Вы пока в этом не уверены, сэр. Лично мне не хотелось бы его в этом обвинять.

– Вам и не придется. Вот и роща Хасуэлла – она отделена от его сада стеной. Удобное прикрытие! Мы не пойдем к воротам, но вы видите, что тропа ведет к ним, и мисс Уорренби вполне могла бы пролезть сквозь редкую изгородь, чтобы оказаться на участке своего дядюшки.

Инспектор усмехнулся:

– А как же обещание не верить ни одному слову Драйбека, сэр?

– Я им и не верю – почти что, – проговорил Хемингуэй, перешагивая приступку. – Идемте! Давайте еще раз осмотрим место преступления.

Через двадцать ярдов они поднялись по склону на выгон. Фокс-Хаус уже перестал привлекать зевак. Хемингуэй задержался у кустов утесника и уставился на сад Фокс-Хауса. Кресло убрали, но на лужайке, там, где оно раньше стояло, осталась проплешина.