Убийства на Чарлз-стрит. Кому помешал Сэмпсон Уорренби?

– Ну, в хоккей, или как там еще называется ваша противоестественная игра? Вы бы схватили трубку стоя! И смотрели бы совсем не туда, куда нужно было вас повернуть преступнику. А теперь представьте, что трубка свисает вниз, как оно и было. Как вам удобнее ее взять? Сев в кресло, разумеется! И подставив шею невысокому убийце. Только не говорите, что все подозреваемые, не считая Ужасного Тимоти, были ниже Сэтона-Кэрью! Сам знаю! Я говорил, что ничего хорошего из этого не получится. Который сейчас час? Семь? После ночи кутежа самое время позавтракать. Потом мы наведаемся на Джермин-стрит и потревожим слугу мистера Сэтона-Кэрью.

Перед отъездом инспектору пришлось сообщить недовольному шефу, что звонок из Донкастера был произведен из телефонной будки.

– Это совершенно не то, что мне хотелось бы услышать в утренний час, – пробурчал Хемингуэй, наливая себе еще одну чашку очень крепкого чая. – Не сказать, что я удивлен. Единственное, что удивило бы меня в данном деле, – появление настоящей ниточки к его разгадке!

– Пока рано, – успокоил инспектор.

– Густой туман я узнаю в любое время, – огрызнулся Хемингуэй. – А я еще сказал Бобу, что рад, что на сей раз буду иметь дело не с поляком, балующимся ножом! Надоели, мол, легко раскрываемые дела…

– Верно, – кивнул Грант. – Хорошо помню ваши тогдашние слова: мотивов столько, что за деревьями не видно леса, да еще сразу трое подозреваемых со списком судимостей, как отсюда до Шотландии.

– Вот что я вам скажу: как только ко мне приставляют помощника, он сразу начинает вспоминать мои речи, которые ему лучше бы забыть. Однажды, еще до войны, у меня был молодой помощник с такой же привычкой. Знаете, что с ним стало? Ему пришлось уволиться из полиции!

– Если вы про Уэйка, то я знаю, что он уволился, потому что женился на вдовушке с процветающим бизнесом. Теперь у них не то трое, не то четверо ребятишек.

– Пусть это послужит вам уроком! Хватит меня раздражать. Едем на Джермин-стрит!

К этому времени уже началась продажа утренних газет. Пока полицейская машина стояла в уличном заторе, на глаза старшему инспектору попался заголовок в газете, выставленной в киоске. Одна из самых популярных газет завлекала набранным крупным шрифтом заголовком: «УБИЙСТВО ЗА БРИДЖЕМ!» Инспектор Грант поспешно вылез из салона, купил газету и успел запрыгнуть обратно, прежде чем машина тронулась с места.

– Это ушло в набор не позднее двух часов ночи, а то и раньше. Ну и времена! – проворчал Хемингуэй.

Ознакомившись со скудными сведениями, Грант изрек:

– Подозреваю, это дворецкий.

– Вечно дворецкие подрабатывают на стороне. Интересно, сколько ему заплатили?

– Не знаю, – ответил Грант. – Но сдается мне, он бы на это не пошел, если бы остался на службе у прежнего хозяина. Англичане у меня, конечно, под большим сомнением, но лорд Минстерли был прирожденным джентльменом и пользовался у слуг большим уважением. Не то что миссис Хаддингтон у своих. В комнате дворецкого стоит телефон. Можете быть спокойны, он сообщил о случившемся еще до нашего приезда.

– Не знаю, с чего вы взяли, что это меня успокоит, ну да ладно. Одно ясно: не успеем мы и глазом моргнуть, как нас начнут изводить криминальные репортеры.

Квартира Сэтона-Кэрью располагалась на четвертом этаже многоквартирного дома. Полицейские поднялись туда на лифте. Дверь им открыл гибкий слуга, не напуганный их появлением, но все-таки нервничавший. По его словам, ему уже сообщили о смерти хозяина. Он поспешно пригласил посетителей в гостиную.

Квартира была невелика: две спальни, столовая, гостиная и так называемые нежилые помещения. Обстановка была дорогой, но невыразительной, в глаза бросались разве что зеркальные панели в спальне и маленький уютный холл. Неплохи были также многочисленные глубокие кресла, накрытые воловьими шкурами и заваленные бархатными подушечками, зеркальный обеденный стол, застекленный шкаф, набитый книгами в дорогих переплетах телячьей кожи, купленными, судя по нетронутому виду, «для мебели». Запоминались огромная радиола и несколько картин в экзотическом вкусе. Скорее об отсутствии вкуса свидетельствовали стандартная бронзовая лампа в виде обнаженной женщины, алебастровая пепельница, водруженная на серебряный аэроплан, бар с подсветкой и с внушительной батареей бутылок и набором бокалов всех калибров, все до одного с гравировкой на эротические сюжеты.

– В таких декорациях в голове возникают странные мысли, – пробормотал Хемингуэй.

Беглый осмотр квартиры не дал подсказок о профессии Сэтона-Кэрью: все здесь было безлико. Персональная бухгалтерия из верхнего ящика письменного стола ничего не сообщила об источниках очевидного богатства хозяина. Его вложения были немногочисленными и банальными, расходы он почти не учитывал, пренебрежительно обзывая «мелочью».

– Тут ничем не разживешься, – заключил Хемингуэй с циничной усмешкой. – Наверное, он обманывал налоговое ведомство – тоже мне, новость! Это место ничего нам не расскажет, Сэнди.