Убийства на Чарлз-стрит. Кому помешал Сэмпсон Уорренби?

– Трудно сказать. Она могла сползти вперед в предсмертной агонии. Скорее поза трупа должна была быть другой, но я не готов утверждать, что эта поза противоестественна. Действовал жестокий человек. Удачи вам, Хемингуэй. Когда закончите с телом, отправьте его в морг. Это не значит, что позднее я смогу сказать вам больше: не надейтесь. Тоскливое дело! Я сразу так подумал. Спокойной ночи!

– Единственное, что вызывает у этого типа интерес, – заметил Хемингуэй после ухода врача, – кровавая баня, когда с показаниями в суде приходится выступать врачам половины всех медицинских специальностей, выдающим черное за белое и посрамляющих вторую половину.

– Потише! – призвал его к порядку инспектор. – Здесь Брумли!

Вошло еще несколько человек. Хемингуэй поприветствовал кивком главного среди них.

– Все то же самое, Том! Придется повозиться, да? Сделайте общий снимок с телом и следами на ковре. Не мне вам рассказывать, на что обращать внимание, Брумли. Займитесь мебелью, каминной полкой, всем, к чему можно прикоснуться. Останьтесь, Стэнли; пусть санитары уносят тело, как только эти сотрудники закончат. И заприте комнату!

Отдав распоряжения на ходу, он покинул комнату и спустился в холл, где его ждал Фримби.

– Послушаем, что расскажете вы. Пойдемте.

Он отвел дворецкого в столовую, где стол был накрыт на две персоны, что сильно коробило дворецкого.

– В ту минуту я как раз закончил накрывать стол для мадам и мисс Синтии, – объяснил он, ежась.

– В какую минуту?

– Точно не знаю, сколько было времени. Примерно семь часов. Я услышал в холле крадущиеся шаги, словно кто-то шел на цыпочках, приблизился к двери – вот так, и увидел мисс Бертли, выходившую из дома.

Его рассказ не произвел на старшего инспектора впечатления.

– Когда она обычно уходит?

– В шесть, если хозяйка ее не задерживает. Она уходила, старший инспектор, я собственными глазами это видел!

– Зачем мисс Бертли вернулась?

– У нее собственный ключ. Я очень удивился, когда опять увидел ее. Мне показалось, будто она старается остаться незамеченной. Я с ней заговорил, она вздрогнула.

– Вот как? Зачем она возвратилась?

– Объяснила мне, старший инспектор, что забыла взять чек, выписанный ей утром миссис Хаддингтон для оплаты счетов. Разумеется, я не должен навлекать на ближнего неприятности, но что делать, если это сразу показалось мне странным! Не подозрительным, а именно странным. Зная, что миссис Хаддингтон хотела поговорить с ней, прежде чем она уйдет, я попросил ее подождать, пока я все разузнаю у хозяйки. – Дворецкий сделал паузу и продолжил: – Мисс Бертли не захотела ждать. Собственно, ей не понравилось, что я направляюсь в будуар. Но я проявил настойчивость – и застал там… Не знаю, выпадало ли мне раньше такое же потрясение, старший инспектор!

– Что вы делали? – спросил Хемингуэй.

Голыми руками Фримби было не взять.

– Как только понял, что миссис Хаддингтон подло умертвили, я велел мисс Бертли идти в библиотеку и сразу послал за миссис Фостон, экономкой, чтобы та побыла с ней до вашего прихода.

– Что же делали вы сами? – повторил свой вопрос Хемингуэй.

– После ухода мистера Паултона приблизительно без четверти семь я находился в своей комнате, а потом пошел накрывать на стол.

– Теперь постарайтесь перечислить людей, побывавших здесь этим вечером.

– Сначала я должен поведать вам, старший инспектор, о весьма неприятной сцене между миссис Хаддингтон и мисс Бертли, которую подслушал сегодня утром. Конечно, я бы предпочел об этом не упоминать, но считаю своим долгом сообщить, что мисс Бертли говорила миссис Хаддингтон угрожающие слова. Мол, она не допустит вмешательства в свои дела и на все пойдет, если ее принудят. А потом – и это, должен признать, меня шокировало – что если ей не достанется мистер Харт – Тимоти, как она сказала, – то ей безразлично, что с ней будет дальше. В этом месте я счел подобающим вмешаться, что и сделал, старший инспектор. У мисс Бертли был такой вид, будто она готова убить – так я в тот момент подумал.

Хемингуэй слушал рассказ Фримби с полным безразличием на лице. Ему было интересно, но он намеренно огорчал дворецкого своей бесчувственностью. Он и не испытывал никаких чувств. Полагал, что мисс Бертли могла задушить свою работодательницу, но допросил на своем веку столько свидетелей, что умел с ходу определить враждебную предвзятость. Своими умелыми вопросами Хемингуэй вытянул из Фримби вполне связное изложение событий дня.

– Итак, не считая врача, в дом никто не приходил между его уходом и появлением мистера Баттеруика? Отлично! Вы говорите, лорд Гизборо пришел до ухода Баттеруика. Вы видели, как ушел Баттеруик?