Читаем Убийства в Доме Романовых и загадки Дома Романовых полностью

Но если генералу М.К. Дитерихсу простительно допустить ошибки, ибо он, в отличие от современных исследователей, опирался лишь на имевшиеся в его распоряжении материалы Следственного Производства, то некоторым современным исследователям такие ошибки непростительны, так как каждый из них имел непосредственную возможность ознакомиться с документами и другими источниками.

Но, к сожалению, этого не произошло. И сейчас, именно этими самыми исследователями убийцы Царской Семьи поделены на две условные группы.

К первой из них относят С.П. Ваганова, Костоусова, кого-то из братьев Партиных (вот только не уточняя, кого именно: Алексея или Николая?), Ф.Н. Лукоянова и даже… отсутствующего в Екатеринбурге П.Д. Хохрякова.

А ко второй, как правило, причисляют бывших мифических венгерских военнопленных, списки которых приводит Й.Л. Мейер (правильно. — Майер!) в своих «воспоминаниях» «Как погибла царская семья».

А чтобы не быть голословным, автор позволит себе привести некоторые выдержки из ранее написанных работ по этой теме.

Из книги Г.Б. Зайцева «Романовы в Екатеринбурге»:

«Ясно, и как стояли палачи: справа у южной стенки, напротив Николая II, стоял Юровский. Левее него Никулин. Еще левее у северной стенки в ряд стояло четверо «латышей», а за ними еще трое. У дверей западной стенки кроме трех оставшихся «латышей» стояли Медведев, который, похоже, на время расстрела уходил. За ним, уже в прихожей, стоял любопытный Окулов, оставивший свой пост и Стрекотин. Справа от двери у западной стенки стояли Ермаков, Ваганов, Войков, Голощекин, Белобородов, Костоусов, Лукоянов и, возможно, Хохряков. У последнего опыта убийства тоже хватало, так что он вряд ли пропустил такой случай».

А уральский исследователь «царской темы» доктор исторических наук И.Ф. Плотников в своей книге «Правда истории. Гибель Царской Семьи» прямо заявляет, что, наряду с бесспорными для него фигурантами этого дела — Я.М. Юровским, Г.П. Никулиным, М.А. Медведевым (Кудриным), П.З. Ермаковым, С.П. Вагановым (которого М.К. Дитерихс, якобы, перепутал с А.Е. Костоусовым), А.Г. Кабановым и П.С. Медведевым, участие в этом убийстве, возможно, принимали также и «латыши» — В.Н. Нетребин и Я.М. Цалмс.

Годами же раннее, писатель-исследователь доктор экономических наук О.А. Платонов в своей первой книге, посвященной теме гибели Членов Дома Романовых на Урале — «Убийство Царской Семьи» поддержал «иностранную» версию Й.Л. Майера:

«Теперь иностранные наемные убийцы. Их в галерее семеро:

Андреас Вергази

Ласло Горват

Виктор Гринфельд

Имре Надь

Эммил Фекете

Анзелм Фишер

Изидор Эдельштейн.

Иностранные наемники старательно отрабатывают свой паек. А после убийства первыми принимаются грабить трупы».

А далее указанный автор, поверив в бредни Й.Л. Майера, вопрошает: «Большой вопрос о дальнейшей судьбе этих наемных убийц. Куда они делись, почему никто из них не оставил воспоминаний? Не исключено, что их товарищи-чекисты тогда сами устранили, по крайней мере, пятерых. В окрестностях «Ганиной ямы» были обнаружены трупы пяти мужчин, носивших австрийскую военную форму».

Таким образом, в большинстве случаев, в качестве убийц, приводятся, либо фамилии «признанных» убийц (Я.М. Юровского, Г.П. Никулина, П.З. Ермакова и пр.), либо упомянутых выше мифических «латышей».

Не желая затевать полемику по этому поводу, хочу лишь заметить, что уважаемый мной, ныне покойный Георгий Борисович Зайцев, проделавший в отличие от других авторов большую аналитическую работу, к сожалению, не увидел некоторых очевидных фактов.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотечка «Знание – сила»

Похожие книги

100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное