Похороны прошли отлично, и на них явилось удивительно много людей. Том сказал, что тетю Флору здесь очень уважали. Цветы были прекрасными, а гроб выглядел как картинка. День выдался ясный, что в этих случаях считается благословением умерших. Мне кажется, хорошая погода на похоронах не менее важна, чем на свадьбе. Во всяком случае, с точки зрения здоровья. Говорят, в ненастье на кладбище можно сильно застудиться и умереть.
Когда мы вернулись с панихиды, Элиза уже все приготовила. Том с Мьюриэл сказали, что раз их лишили наследства, то ждать, пока зачитают завещание, им нет никакого смысла. У Элизы был выходной, и я отослала ее к сестре в соседний город, куда она могла добраться на автобусе всего за четыре пенса. Я пообещала сообщить ей все новости, когда она вернется. Бескорыстная старушка не подала и виду, что надеется на завещание, а я ей ничего не сказала, чтобы не расстраивать, если мои предположения вдруг окажутся ошибочными. Мне бы очень не хотелось огорчать Элизу. Прежде чем уйти (я волновалась, что адвокат придет до ее ухода и это вынудит ее остаться), она спросила, сохраню ли я за собой дом. Я очень мягко ответила, что вряд ли, и буквально вытолкнула ее за дверь. На пороге она обернулась и спросила, не слишком ли бессердечно уходить, когда ее хозяйка только что умерла. На что я твердо ответила «нет» и наконец избавилась от нее.
Последние два дня у меня совершенно не было времени писать дневник. Я вернулась в исправительный приют, потому что не могла нарушить условия контракта. Кроме того, Уильям попросил меня сделать ему одолжение и задержаться до конца месяца. К счастью, когда я получила известие о болезни тети, то подала предварительное заявление об уходе, так что после двадцать восьмого февраля никакие силы не заставят меня здесь остаться.
Сегодня я рассказала Вере о своем наследстве. Домом уже занимаются риелторы, которые, вероятно, его быстро продадут: он маленький, удобный, недалеко от моря, и к тому же его легко отремонтировать.
Услышав, что бедняжка Элиза получила свои пятьдесят фунтов в год, Вера предположила, что с такими деньгами можно заняться частной практикой. Сама она пришла сюда совершенно неотесанной и неумелой, но я с ней долго работала, и теперь она может рассчитывать на хорошее место.
Персонал поздравил меня с наследством, и мы весело отметили его с портвейном (который купила я) и бутылкой виски. Уильям по-прежнему сильно озабочен, поскольку сбежавших мальчиков до сих пор не нашли.
Сирил, который быстро пьянеет, после третьего стакана спросил меня, не подала ли я в суд на «Дейли Пеннон». Я не поняла, о чем это он. Все сразу же на него зашикали, так что мне самой придется разузнать, что он имел в виду.
Сегодня вечером я столкнулась с Сирилом, и он извинился за вчерашнее, сказав, что это была всего лишь глупая шутка. Он так горячо меня в этом убеждал, что я забеспокоилась и решила выяснить, в чем же тут дело. Но, может быть, не стоит и выяснять, Естественно, что мое наследство вызывает всякие кривотолки и люди уж точно обо мне злословят.
В начале недели мальчик по фамилии Джоунс пожаловался на пельмени, сказав, что обнаружил в начинке клочки бумаги. Уильям долго с ним беседовал, но так ничего и не выяснил — Джоунс успел разжевать и проглотить эти клочки. Эти пельмени готовила я, так что меня тоже вызвали для объяснений, но ничего больше из мальчишки выудить не удалось, и он продолжал твердо стоять на своем. Все это было очень странно. Я поговорила с Верой, но она сказала, что после того, как я приготовила фарш, в кухню никто не входил. Все время, пока я беседовала с мясником, она тоже оставалась в кухне. Персонал питается отдельно от воспитанников, что весьма прискорбно, потому что жалобы мальчиков (которые возникают не реже, чем раз в пять-шесть недель) никак нельзя проверить.
Уильям публично распорядился (и, как мне кажется, сделал это совершенно напрасно), чтобы все посторонние предметы, обнаруженные в еде, мальчики сохраняли и отдавали надзирателям. Это привело к тому, что Денни, который в тот день дежурил, после чая получил пять пуговиц, гнилой зуб, полдюжины зубьев от расчесок, кусочек грифеля, осколок стекла, кусочек кости, спутанные волосы, пару зубочисток, щепочки и пригоршню других более или менее опасных предметов. Каждый мальчишка что-нибудь да «нашел».
Вновь собрав воспитанников, Уильям объявил, что тот, кто снова найдет в еде что-нибудь постороннее, получит хорошую порку.
Я получила очень неприятное письмо, которое сразу же отослала Тому, чтобы он мне что-нибудь посоветовал. На нем была лондонская марка, но послал его кто-то живущий рядом с домом моей бедной тетушки.