Вчера ночью сбежали двое мальчиков. Оба были серьезными преступниками. Пигги убил свою маленькую сестренку, столкнув ее с подоконника вниз, Алек состоял в воровской шайке и проникал в дома через окошки кладовых, слишком маленькие для взрослых грабителей. Вообще-то они неплохие ребята, и я надеюсь, что их не поймают. По словам Пигги, его сестренка была ужасным ребенком. Мы не должны обсуждать с воспитанниками причины, по которым они сюда попали, но, когда я надзираю за мытьем посуды и другой домашней работой, которой мальчики занимаются в качестве наказания за плохое поведение, в то время как другие, ведущие себя получше (или более хитрые), гоняют на улице в футбол, я слышу много такого, чего мне не положено знать.
Алек — веселый маленький парнишка. Хотя ему уже пятнадцать — и последние два года он провел у нас, — он совсем не растет. Он сказал мне, что, когда его отпустят, он вернется к своему старому занятию, но если повезет, то устроится на конюшню, чтобы выучиться там на жокея. Этот парень довольно безвреден. Воры могут быть по-своему честными, и Уильям совершенно напрасно думает, что таких мальчиков можно исправить и тем самым улучшить этот мир.
Поиски мальчиков продолжаются, и Уильям весь день висит на телефоне. Он очень озабочен, поскольку после осмотра казарм (мы не называем их спальнями, иначе мальчики забудут, где они находятся!) выяснилось, что решетки в казарме F перепилены, а надзиратель Артур наверняка знал, что происходит.
Уильям допросил мальчика по имени Лорри, чтобы выяснить, где находятся напильники, и тот сказал, что Пигги с Алеком, должно быть, прихватили их с собой, а сам он ничего о решетке не знал.
Уильям считает, что словам мальчиков нужно верить только в том случае, когда невозможно их опровергнуть. Обычно ему это удается — удалось и в этот раз, и мальчик был наказан. Такой подход страдает двумя недостатками: подрывает моральные устои, которые у Уильяма и так не слишком твердые, и лишает его права называться джентльменом. Уильям явно не джентльмен. Он даже не наказывает мальчиков сам. Это дело Артура. Его называют заместителем директора, и большинство воспитанников его боятся. Но у Пигги с Алеком хватило дерзости совершить побег из казармы, где надзирателем был именно Артур.
Утром я получила телеграмму, и мне пришлось отпрашиваться с работы. Тетя Флора серьезно заболела.
Часть вчерашнего дня и весь сегодняшний я провела у постели тети Флоры. Она без сознания. Случилось так, что на лестничной площадке она запуталась в своей фланелевой нижней юбке и, падая, ударилась головой о дверь ванной. Тетя Флора не разрешила Элизе ее одеть, а сама не справилась с завязками. Элиза говорит, что это Бог наказал тетю за ее упрямство, но сама она (Элиза) пребывает в прекрасном настроении, несмотря на то что работы у нее прибавилось. Она, конечно, надеется, что тетя Флора не забудет ее в завещании, хотя бы из соображения приличий. Я, в свою очередь, ничуть не возражаю, что часть моих денег уплывет к Элизе.
Еще я размышляю (а что прикажете делать, когда сидишь в ожидании конца), можно ли будет вымыть тете Флоре голову, когда она умрет. Я заметила, что пробор у нее очень сальный, а седые волосы прямо неприлично посерели от грязи. Говорить об этом Элизе я не хочу, а то она подумает, что я к ней придираюсь. Старушка принимает все близко к сердцу, а я не хочу ее обижать. Возможно, волосы запачкались при падении, хотя это маловероятно.
Тетя Флора пришла в себя, но, по словам доктора, такое случается перед концом. Он считает, что она вряд ли заговорит или узнает кого-нибудь из нас, но у нее всегда была сильная воля к жизни. Я только надеюсь, что на этот раз эта воля не будет слишком сильной, иначе всех нас ждет большое разочарование. В пять утра появились Том с Мьюриэл. Они сказали, что ехали всю ночь, чтобы присутствовать при кончине. Во всяком случае, так сказал Том, а Мьюриэл сразу же на него зашикала, полагая, что так говорить бестактно. Действительно, прозвучало как-то неуклюже, но какое это имеет значение? Ведь так и будет — во всяком случае, я на это надеюсь.
Уильям позвонил мне по межгороду — что влетело ему в немалую сумму, но вряд ли он звонил за свой счет — и поинтересовался, когда я покончу со своими семейными делами и смогу вернуться. Он сказал, что о Пигги и Алеке до сих пор ничего неизвестно, хотя полиция сбивается с ног, чтобы их найти. Мальчик по имени Дик укусил Фрэнсиса за руку, рана воспалилась, у Фрэнсиса поднялась температура, и он слег. Смогу ли я его заменить? Меня так и подмывало ответить, что я не могу отправить тетю Флору на тот свет, как бы мне этого ни хотелось, а укус Дика вряд ли бы воспалился, если бы надзиратель употреблял виски вместо наркотиков (я точно знаю, что Фрэнсис этим грешит). Но я воздержалась от подобных замечаний и просто ответила, что вернусь, как только смогу, и что тете Флоре стало немного лучше.