Убийства в поместье Лонгер. Когда я в последний раз умирала

Том переслал мне такое же письмо, которое было направлено ему. В своем послании он интересовался, что я собираюсь делать, и предложил передать письмо в полицию. Мне эта идея не слишком по душе, но ничего другого не остается. Иначе этого анонима не остановишь. Том написал, что есть и другой вариант: сжечь следующее письмо, не читая, лишив написавшего возможности изливать свою желчь.

Февраль, 14

Есть новости о Пигги и Алеке. Похожих мальчишек арестовала йоркширская полиция. Уильяму придется ехать в Йорк, чтобы их опознать. Похоже, это те самые парни. Они на свободе уже три недели, и за это время многое могло случиться. Мне же показалось, что прошел целый год, поскольку они сбежали еще до смерти тети Флоры.

Февраль, 15

Доход мне будут выплачивать раз в квартал. Я-то надеялась, что платить будут ежемесячно, и постараюсь это как-нибудь устроить. Отрабатывать здесь месяц я не собираюсь. Хочу уйти сразу. Мне же надо найти себе жилье, потому что гостиницы — это не для меня.

Февраль 16

Пойманные мальчишки — вовсе не Пигги с Алеком.

Февраль, 17

Я скажусь больной до конца месяца. Почему бы и нет? Это легкий и приятный выход из положения, и поскольку Уильям вернется не раньше полудня, я просто перееду к Тому с Мьюриэл, а потом отправлю ему медицинскую справку.

Февраль, 18

Доктор был очень мил, сказал, что отдых мне не повредит, и сразу же выдал справку на две недели, что вполне меня устроило. Так приятно думать, что ноги моей больше не будет в этой проклятой конторе и мне не придется отрабатывать положенный месяц. Я сказала Вере, что уезжаю на несколько дней и ей придется обходиться без меня. Если у Уильяма есть хоть капля здравого смысла, он привлечет парочку жен воспитателей, чтобы они помогли с кормежкой. Меню уже утверждено. Им придется лишь готовить. Ничем не могу им помочь. О, долгожданная свобода! Навсегда избавиться от всего этого! Просто не могу поверить своему счастью. Вот только письма эти немного его омрачают. Все время думаю о них.

Февраль, 19

Жалею, что прочитала о доме священника в Борли, ведь Том с Мьюриэл сейчас живут точно в таком же[20]. Во мне, наверное, есть что-то паранормальное. Я часто думаю об этом. Но как бы там ни было, их дом меня ужасно гнетет, что усугубляется тем, что Том с Мьюриэл вовсе не рады меня видеть и относятся ко мне как к незваному гостю. Так что завтра я переберусь в местную гостиницу, чтобы не навязывать им свое присутствие.

Я долго говорила с Мьюриэл. Она милая женщина, и я воспользовалась случаем, чтобы спросить ее, сильно ли им мешает мое присутствие. Спросила очень тактично, но ведь бывает так, что нужные слова сразу не подберешь. К моему огорчению, она расплакалась и, взяв меня за руки, стала уговаривать остаться, сказав, что понимает, что они вели себя ужасно, но атмосфера этого проклятого дома настолько их угнетает и действует на нервы, что они уже начали ссориться друг с другом — причем с криками и руганью, чего раньше в их семейной жизни никогда не случалось.

Этому я вполне могла поверить. Они всегда были очень дружной парой.

Шокированная этой вспышкой эмоций, я еще раз сказала о намерении покинуть дом, если мое присутствие вызывает хоть малейшее неудобство для кого-то из них, но Мьюриэл снова начала умолять меня остаться, а потом спросила, не наблюдала ли я здесь каких-нибудь странных явлений. Я сказала, что чувствовала чье-то присутствие, но ничего такого, чего нельзя объяснить естественными причинами. Она спросила, что я имею в виду. Я объяснила, что имею в виду крыс и мышей, как обычных, так и летучих, а еще Тома, проходящего мимо моей двери в домашних тапочках. Она как-то странно посмотрела на меня и попросила не говорить об этом Тому. По словам Мьюриэл, когда она предположила, что он ходит во сне, Том стал так яростно это отрицать, что они впервые поссорились.

— Теперь я уже не верю, что это был Том, — заключила она. — Но если не Том, тогда кто?

Февраль, 21

Уильям прислал письмо, где выражал мне сочувствие в связи с болезнью, однако не преминул упомянуть, что мое отсутствие в такое время создает им массу неудобств. Отвечать на него я не собираюсь. Я также получила письмо от адвоката тети Флоры, который сообщил, что с банком можно договориться и он будет переводить мне деньги ежемесячно. Это просто замечательно. Я сказала Мьюриэл, что, пока живу у них, буду платить Тому двести пятьдесят фунтов в год. Мьюриэл даже расплакалась от благодарности. Вероятно, с деньгами у них неважно, и я почувствовала себя настоящим филантропом.

Февраль, 22