Убийственное совершенство

Может быть, я поступаю неправильно, постоянно сравнивая Л. и Ф. с Галлеем? Мой бедный, милый, славный, маленький Галлей. Ну хорошо, все знают, что дети иногда говорят странные вещи, и мама отнеслась ко всему с юмором. Но… слава богу, ни она, ни Харриет не заметили, что клетка с морскими свинками исчезла. Просто поразительно, до чего наблюдательная у меня семья!

Галлей, дорогой мой, я так по тебе скучаю. Это полное безумие, конечно, но знаешь, о чем я думала, когда мы отправлялись в клинику Детторе? Я надеялась, что ты вернешься к нам, но здоровым. Что наш малыш будет как бы тобой, но без этой ужасной болезни. Но Люк и Фиби совершенно не похожи на тебя, ничего общего. Во всяком случае, я не вижу. Ты был таким нежным, таким любящим, таким невинным. Иногда ты здорово смешил нас, но я просто не могу себе представить, чтобы ты сказал что-нибудь вроде того, что Люк сказал сегодня маме за завтраком. Или чтобы ты убил кого-нибудь…

Возможно, это странно, но я часто чувствую тебя рядом. Мне кажется, что ты держишь меня за руку, успокаиваешь, говоришь, чтобы я не переживала. Без тебя я бы, наверное, точно сошла с ума. Джон намного сильнее меня. Я бы хотела быть такой же спокойной, как он, разделять его уверенность в том, что все будет хорошо.

Ты родился в воскресенье и умер в воскресенье. Многие люди любят воскресенье, но я нет. Иногда мне бывает так грустно. Вот как сегодня. Утро было такое замечательное, а потом случился этот ужас с Зефиром и Шоколадкой. Сейчас день, на улицесильный дождь и очень ветрено. Бабушка смотрит по телевизору какой-то детектив по Агате Кристи, а тетя Харриет уехала домой. Ф. сидит рядом со мной на полу и собирает трехмерный пазл, а Л. играет с Джоном в шахматы в гостиной. Всего четыре часа, а уже стемнело. В шесть тридцать в деревенской церкви начнется служба. Она бывает каждое воскресенье. Иногда – и сегодня тоже – меня очень тянет пойти. Это ты зовешь меня, мой хороший?

Или я в отчаянии хватаюсь за соломинку?

86

Джон с треском проиграл Люку в шахматы и никак не мог оправиться от потрясения.

– Но ведь ты, кажется, этого и хотел, Джон? – ядовито заметила Наоми. – Разве ты не этого добивался? Ты часами сидел в детской, без конца ставил им эту музыку, разговаривал с ними. Чувственное восприятие, все такое, помнишь? Ты хотел, чтобы они выросли умными, – ну, вот и получай, что хотел.

Был вечер воскресенья. Они вдвоем сидели в кухне. Мать Наоми, извинившись, легла спать пораньше – у нее началась мигрень. Обычно по воскресеньям ужин готовил Джон, как правило что-нибудь легкое и незамысловатое, и они ели перед телевизором. Сегодня он собирался сделать омлет с грибами и греческий салат.

– Да, но не совсем, – возразил он. – Такого я не хотел.

– Когда я возражала, ты поднимал меня на смех. А теперь злишься из-за того, что Люк обыграл тебя в шахматы.

Наоми заметила в углу пакет корма для морских свинок, подняла его и убрала в шкаф.