Убийственный возраст

Договорить Козодоев не успел. Мишка без замаха врезал ему по лицу. Не успей Сергей в последнюю секунду отклониться, снес бы ему приятель челюсть. Прямо с лоджии бы в больницу увезли.

– Ах ты, козел, – задыхаясь от гнева, просипел Быков. – Тебя, значит, там не было!

В этот критический миг Козодоев не потерял самообладания.

– Стоп! – твердо и властно остановил он разъяренного приятеля. – На сегодня хватит!

Его уверенный, спокойный тон подействовал на Быкова. Он опустил кулаки, перевел дух.

– Завтра договорим, – за двоих решил Сергей. – В серьезном деле нечего горячку пороть. С кулаками бросаться – ума много не надо, а вот решить, как нам выйти из положения, – это надо спокойно обдумать. Срок над нами обоими висит, так что нам надо друг за друга держаться, а не предъявы накатывать, кто что сделал. Лады?

– Завтра, здесь же, в два часа, – поставил условие Быков. – И запомни, если не придешь, я один в ментовку отправлюсь и во всем сознаюсь. Я за тебя сидеть не собираюсь. Ты понял меня, Козлодоев? Тебе от этой мокрухи не отвертеться…

Сергей не стал дослушивать угрозы и вернулся в подъезд. Чтобы не думать о поставленном ультиматуме, он стал заигрывать с Машей Прудниковой, считавшейся самой распущенной девчонкой в компании. Быков, так до конца и не успокоившийся, задерживаться в двенадцатиэтажке не стал и первым ушел домой. Кайгородовой в тот вечер не было.

18

В этот понедельник десятиклассники пятьдесят пятой школы изучали на занятиях в учебно-производственном комбинате особенности ремонта четырехтактных двигателей внутреннего сгорания. Сергей Козодоев, как и все ребята в классе, слушал преподавателя вполуха. Преданно уставившись на схему автобусного двигателя в разрезе, он размышлял о своем.

«Почему Быков назначил встречу в двенадцатиэтажке, а не в другом месте? Ответ прост: после разговора со мной он пойдет домой к Кайгородовой и признается ей, как на самом деле произошло убийство Бурлакова. Себя Мишка выставит невинной жертвой. Да-да, так и скажет: „Я пошел с Козодоевым провернуть благородную „акцию“, избавить его маму от позора, а он, сволочь, втянул меня в убийство. Не было между нами уговора бить хозяина квартиры молотком по голове. Это все Серега, он во всем виноват!“ С момента их встречи я обречен. Тайна, которая известна троим, – это уже не тайна. Да и не в тайне дело! Похоже, Быков твердо решил пойти в милицию и во всем сознаться».

Козодоев посмотрел в окно: сквозь морозные узоры на стекле были видны свинцовые тучи, плывущие по серому небу. На улице было пасмурно, а на душе Сергея – тоскливо от надвигающейся безысходности.

«Быков опустился до того, что назвал меня „Козлодоевым“. Знает ведь, что я ненавижу, когда меня так называют. Специально назвал, чтобы подчеркнуть: наши отношения навек разорваны и мы теперь не друзья и даже не приятели, а враги и следующее место нашей встречи – на очной ставке у следователя. Потом будет суд, и Мишка обольет меня грязью с ног до головы. Это тупое создание вывернет перед судьями душу и выложит всю правду и обо мне, и о моей матери. А потом вынесут приговор: ему – условный срок, а мне за убийство – лет восемь. Больше десятки мне как малолетке дать не могут, но лет восемь отвесят. Что делать? Молчать и ни в чем не признаваться. Доказательств против меня нет: в квартире я следов не оставил, у дома Бурлакова меня никто не видел. Остается Быков. Почему он клевещет на меня? Из-за девчонки. Я признался ему, что влюблен в Кайгородову, вот он и мстит…»

Сергей мысленно перенесся из класса в кабинет следователя.

«– Товарищ следователь, – скажет он, – спросите у любого, и вам подтвердят, что я не хулиган и не шалопай, хорошо учусь, принимаю активное участие в общественной жизни школы и класса. Зачем мне идти на преступление и ломать себе судьбу? Быков клевещет на меня, а вы ему верите.

– Он утверждает, что Бурлаков был любовником твоей матери. Что ты можешь на это сказать?

– Во-первых, я не знаю, кто такой Бурлаков, а во-вторых, у моей мамы не было, нет и не может быть никакого любовника. Моя мама – порядочная женщина. Она любит только папу. Зачем ей какой-то Бурлаков?

– Быков и другие свидетели говорят, что ты украл письмо, в котором была открытка, подписанная твоей матерью. Вспомнил? На открытке был изображен разведенный мост в Ленинграде.

– Каюсь, было дело, стащил я письма в восьмом доме. И открытка с мостами там была, но она подписана не моей мамой, а неизвестно кем. Товарищ следователь, вы сверьте почерк на открытке с почерком моей мамы и сами убедитесь, что это послание написала не она».

«Сравнивать им нечего, – подумал Сергей, – ни конверта, ни открытки не осталось. А вот набор с открытками остался. Проведут у нас дома обыск, найдут набор с видами Ленинграда и установят, что открыточки-то с мостами нет… Как вернусь домой, надо этот набор уничтожить. Нет открыток – нет улик».

И снова Сергей перенесся в кабинет следователя.

«– Все говорят, что ты и Быков были лучшими друзьями. Так зачем ему сейчас оговаривать тебя?