Убийство чёрными буквами

— Вздор, — сказал он. — Но продолжайте.

— Посмотрим. Думаю, вы всегда ссорились с отцом. Подозрительному детективу это тоже указание на вас. Вам тридцать лет. И за исключением службы в армии вы всегда жили дома. Вы часто меняли работу, переходили из одного ночного клуба в другой, но работали все меньше. Думаю, в церковь вы не ходите.

— Меня выгнали, — с некоторой дерзостью признал Гвидо. — Несколько лет назад я женился. Ну, не получилось. Поэтому я развелся. Поэтому из церкви меня выгнали. Конечно, я и раньше не верил в этот вздор. Но тогда была большая ссора.

В кабинку заглянула официантка. Гвидо провел рукой по ее бедру.

— Принеси бутылку, — сказал он. — Raus![17]

Он шлепнул ее по заду. И смотрел ей вслед, когда она шла по бару.

— Отличная девчонка, — сказал он. — Хотите, устрою ее для вас?

— Нет, спасибо, — сказал Кинтайр.

К Гвидо вернулась уверенность. Он улыбнулся и сказал:

— Конечно, я плохой парень. Брюс студентом часть времени работал, а потом всегда сам себя обеспечивал. Иногда помогает Коринна, хотя, должен сказать, не слишком много. А у меня, приятель, рога, копыта и хвост. И я на завтрак ем детей.

Но позвольте сказать вам кое-что о Брюсе. Он всегда ходил в церковь, посещал все мессы — только, заметьте, причастие не принимал, — и все это время он был по другую сторону, он не верил; а вот мужества, чтобы порвать с этими черными воронами, не хватало.

Кинтайр, который выслушал много полуночных признаний встревоженных молодых людей, негромко ответил:

— Ко времени своей смерти Брюс еще не решил, во что он верит. И не хотел причинять боль родителям из-за того, что могло оказаться интеллектуальным капризом.

— Хорошо, хорошо. А вы знаете, с кем он жил?

Кинтайр приподнял брови.

— Я удивлен, что он сказал вам об этом. Он представлял девушку как свою невесту. А в жилом доме сказал, что она его жена. Он больше заботился о ее репутации, чем она сама.

— Ерунда! — фыркнул Гвидо. — Кого он обманывал?

— Ннн… никого, кто ее знал. Он пытался, но…

— Но это была его первая женщина, и для него такое большое событие, что он никак не мог скрыть. Он вообще не умел лгать. Я приставал к нему, пока он не сдался и все мне рассказал.

— Это была ее идея, — сказал Кинтайр. — Он хотел на ней жениться.

— Как бы то ни было, — сказал Гвидо, — наш маленький оловянный Иисус не со всеми был так откровенен. Что еще он задумал? И не спрашивайте меня, связан ли я с этим. Посмотрите на его дела.

— Я могу, — сказал Кинтайр, — но вы объясните мне, о чем еще он плохо лгал.

Вернулась девушка с пинтой бурбона и счетом для Гвидо. Она так низко наклонилась, ставя бутылку и два стакана со льдом, что Кинтайр смог заглянуть ей под платье.

— Приятель, — сказал Гвидо, когда девушка снова исчезла, — Лаура сегодня как на иголках. Если вы этим не воспользуетесь, могу я.

— Зачем вы это мне предлагаете? — спросил Кинтайр. Он отказался от выпивки и предпочел пиво.

— Закончив здесь, я собирался отправиться в город. Побывать в кое-каких местах. Там дорого, но стоит того. — Гвидо взял свой стакан, помешал и выпил. — Работают до утра.

— Мне любопытно, где хронически безработный мелкий шоумен берет деньги на кутежи, — сказал Кинтайр.

Гвидо снова поставил стакан. За расстегнутой на груди рубашкой напряглись его мышцы.

— Не ваше дело, — сказал он самым мрачным тоном, какой Кинтайр от него слышал. — Забудьте, что я об этом сказал. Отправляйтесь домой и занимайтесь своими книгами.

— Как хотите. Но когда вас начнут официально допрашивать — а вас обязательно начнут, сынок, — не советую говорить о Брюсе так, как вы говорили сегодня. Все более и более начинает казаться, что вы его ненавидели.

Кинтайр не собирался уходить. Гвидо трудно понять, и это его беспокоило. Он может даже оказаться причастным к убийству. Кинтайр не хотел в это верить. Он надеялся, что эти презрительные и резкие слова только скрывают собственную боль и недоумение Гвидо. Но не был в этом уверен.

Нужно узнать больше.

Он откинулся и расслабился, стараясь вообще ничего не ожидать. Тогда ничего не сможет вывести его из равновесия.

Тем не менее третий участник встряхнул его.

К их кабинке направлялся человек. Очевидно, он только что расспросил официантку. В дорогом модном костюме и в плотно завязанных черных ботинках. И с очень молодым лицом.

Гвидо увидел его, и его пальцы, которыми он держал стакан, напряглись. На горле задергался пульс.

— Уходите, — сказал он.

— А что случилось?

Кинтайр не шевельнулся.

— Уходите. — Глаза его стали черными кругами в белом окаймлении. Говорил он напряженно. — Увидимся позже. Если останетесь, будут неприятности. Быстрей!

Кинтайр в этом не сомневался. В обычных обстоятельствах он бы ушел; он не любил напрашиваться на конфликты. Но он не думал, что какой-нибудь человек может быть хуже его внутреннего ужаса, а он чувствовал, что ужас по-прежнему готов охватить его, как только он перестанет сосредоточиваться на других проблемах.

Он налил себе остаток пива. И тут человек остановился у кабинки.