Убийство Генриха IV

Первый вид действий, по которым Генриха IV можно было расценить как «тирана по действиям», — это меры, принимавшиеся для решения фискальной проблемы. Управление финансами со стороны Генриха и со стороны Рони, ставшего в 1606 г. герцогом де Сюлли, члена Финансового совета с 1596 г., несомненно, главного советника Генриха IV по финансовым вопросам с 1599 г., хотя суперинтендантом финансов он никогда и не был, могло повлечь за собой обвинение в тирании. Добрую репутацию у историков их действия заслужили благодаря двум достижениям: частичной выплате иностранного долга, сделанного при Лиге, и созданию казны Бастилии (Trésor de la Bastille). По данным Сюлли, все долги государства по состоянию на 1599 г. составляли 296 620 252 ливра 6 су 2 денье. По мнению современников — около 200 миллионов. Из этой суммы Франция была должна 68 682 052 ливра 6 су 2 денье иностранным государствам: Англии — 7 370 800 ливров, швейцарским кантонам — 35 823 477 ливров 6 су 2 денье, князьям и городам Германии — 14 689 834 ливра, Нидерландам — 9 275 400 ливров, Тоскане — 3 522 541 ливр. Именно чтобы погасить часть долга Тоскане, Генрих IV и женился 5 октября 1600 г. на Марии Медичи, получив 600 000 экю приданого, из которых 350 000 экю выплачивалось наличными, а на остальную сумму уменьшалась задолженность французского короля. Сюлли занялся сокращением внешнего долга. Ему удалось выплатить значительные суммы. 30 сентября 1602 г. Франция заплатила голландцам 3 600 000 ливров. В 1607 г., по утверждению Сюлли, он выплатил швейцарцам 17 350 000 ливров. В действительности он передал им, вероятно, всего девять миллионов ливров. Но он воспользовался тревогами своих кредиторов, чтобы заключить выгодные соглашения, или «partis», с деловыми людьми, «partisans», которые за изрядный барыш брались убедить кредиторов принять незначительную часть долга в качестве полной выплаты. Именно долги, погашенные таким образом, Сюлли засчитывает как реально выплаченные суммы. Несмотря на этот вид банкротства, в 1610 г. он еще оставался должен иностранцам крупные суммы. В 1612 г. Франция все еще должна была ежегодно выплачивать Флоренции по 100 000 ливров[249].

В 1596 г. расход составлял 16 300 000 экю, приход — 10 300 000 экю, нормальный дефицит — 6 000 000 экю. Сюлли постепенно сбалансировал бюджет, добился превышения расходов над доходами и с 1604 г. мог регулярно производить отчисления в военную казну Бастилии. В начале 1610 г. в Бастилии было около 5 миллионов золотом, в Главном казначействе (Trésor d’Epargne) — 7–8 млн наличными; это были далеко не 41 254 000 ливров, в том числе 23 460 000 в Бастилии, как хвалится Сюлли в своих «Королевских сбережениях», но все-таки средства в военной казне были весьма приличными и очень нужными. К этому надо добавить боеприпасы и снаряжение из Арсенала, где еще в 1611 г. в «большом зале для пушек» хранилось 86 орудий, а в «галереях оружия» находилось еще 7000 пик, 3000 аркебуз, 1500 мушкетов, 3000 стальных нагрудников, а также артиллерийские боеприпасы и саперное снаряжение, после того как оттуда в 1610 г. изъяли для Шампанской армии 3000 пик, 3750 мушкетов и 3000 нагрудников[250].

По увеличению «чистых доходов» (revenants-bons) в Главном казначействе, то есть сумм, которые давали валовые поступления, включающие выплаты местных властей и внесенные налоги, хорошо видны положительные результаты, достигнутые Сюлли:

1600 — 10 542 817 турских ливров.

1601 — 16 118 516 турских ливров.

1602 — 19 365 429 турских ливров.

1603 — 21 041 340 турских ливров.

1604 — 21 574 460 турских ливров.

1605 — 26 879 068 турских ливров.

1606 — 28 378 359 турских ливров.

1607 — 29 842 057 турских ливров.

1608 — 32 787 296 турских ливров.

1609 — 32 463 438 турских ливров.

1610 — 33 339 336 турских ливров[251].

Несмотря на укрепление королевства, на рост благосостояния, на порядок, наведенный Сюлли в финансах, нельзя не заметить, что для достижения этого результата от подданных короля потребовались немалые усилия, что вызывало жалобы и восстания. Позже, благодаря легенде, созданной официальной пропагандой, французы стали воспринимать времена Генриха IV как золотой век, и когда во время Тридцатилетней войны королевство задушили налогами, его жители требовали, чтобы подати были снижены до уровня конца царствования Генриха IV. При Генрихе IV все они брюзжали, имея на то основания.