Убийство из-за книги

Так Вульф и просидел до обеда, затратил на обед всего полчаса вместо обычного часа, вернулся в кабинет и снова принялся думать. В четыре, как обычно, он удалился в оранжерею, но когда я поднялся туда по какому-то делу, то застал его не в самой оранжерее, а в питомнике, где он, стоя в углу, хмуро разглядывал гибрид кохлиоды, хотя растение было в отличном состоянии, и даже не заметил, что я прошел мимо. Через некоторое время он позвонил мне и велел прислать к нему Сола, как только тот появится. Поэтому при их беседе я не присутствовал. Не получил я и никаких указаний на вечер. Если он задумал играть в кошки-мышки, по-видимому, сам будет прятаться и сам искать.

Один раз, сразу после обеда, Вульф заговорил со мной. Велел принести ему письмо от Фелпса вместе с бумагами Дайкса и конверт, в котором они прибыли. Я принес, и он, изучив через лупу, оставил их у себя. Я тоже предпринял один шаг по собственному разумению. Уэлман все еще был в Нью-Йорке, я позвонил ему и пригласил присутствовать, потому что, по моему мнению, кто-кто, а уж он оплатил право на вход. Миссис Эйбрамс я не позвонил, ибо знал, что для нее исход событий не будет иметь значения.

За ужином я предпринял еще один шаг. Поскольку Вульф так и сидел за столом, глядя в никуда и сжимая указательным и большим пальцами губы, я понял, что он не в настроении занимать гостя, а потому пошел и сказал Фрицу, что мы с Солом поужинаем вместе с ним на кухне. Затем вернулся в кабинет и доложил об этом Вульфу. Он поднял глаза, глядя мимо меня, промычал что-то и пробормотал:

– Хорошо, только от этого вряд ли будет толк.

– Могу я быть чем-нибудь полезным? – спросил я.

– Да. Если замолчишь.

С тех пор как Кремер ушел семь часов назад, я произнес в присутствии Вульфа не больше двадцати слов.

В десять минут десятого все были в сборе, но Вульф все еще не выходил из столовой, и дверь туда была закрыта. Оставив входную дверь и холл на попечение Сола, я пошел в кабинет, где принялся рассаживать наших гостей. Красное кожаное кресло предназначалось для Кремера, а адвокатов, в том числе и О’Мэлли, я усадил в первом ряду. Уэлман пристроился в углу рядом с глобусом. Сержант Пэрли Стеббинс сел у стены за спиной у Кремера. Для Сола Пензера я поставил стул в торце моего стола. У меня было намерение усадить всех женщин позади их начальства, и стулья я поставил именно так, но у них, по крайней мере у некоторых, оказалось на этот счет собственное мнение. Пока я полминуты простоял спиной к ним, разговаривая с Кремером, четыре дамы уже уселись на диван. Со своего места у себя за столом, чтобы их увидеть, мне нужно было либо повернуться вместе с креслом, либо повернуть голову на девяносто градусов, но я решил оставить их в покое. Если Вульф захочет, чтобы все сидели поближе, он может сказать сам.

В двенадцать минут десятого я послал Сола сказать Вульфу, что все на месте, и еще через минуту в дверях появился Вульф. Он прошел прямо к своему столу, ни с кем, в том числе и с Кремером, не здороваясь. Шепот и бормотание стихли. Вульф не спеша уселся, медленно обвел всех взглядом слева направо и обратно. Затем метнул взгляд влево и спросил:

– Хотите что-либо сказать, мистер Кремер?

Кремер откашлялся:

– Нет. Они понимают, что это неофициальная встреча и я присутствую здесь в качестве наблюдателя.

– Вы велели нам прийти, – зло заметил Луис Кастин.

– Я пригласил вас. Вы знаете, где дверь.

– Можно мне сделать заявление? – спросил О’Мэлли.

– О чем?

– Я хочу поздравить мистера Вульфа и поблагодарить его. Он нашел ответ, который я пытался найти целый год и не сумел. Мы все у него в долгу и обязаны об этом сказать.

– Ни в коем случае! – яростно заморгал Бриггс. – Я тоже хочу сделать заявление! Я считаю, что действия Вульфа дают основание для судебного иска. Я заявляю об этом после длительного размышления и пришел сюда лишь потому, что убежден…

– Молчать! – рявкнул Вульф.

Они в изумлении смотрели на него.

Он, в свою очередь, оглядел их.

– Я не намерен, – холодно заговорил он, – позволять вам превратить нашу встречу в базар. Мы имеем дело с убийствами. Я надеюсь, что в течение ближайших двух-трех часов мы, собравшиеся здесь, узнаем правду о гибели четырех человек. Вот для чего мы собрались. Один я это сделать не могу, но направлять наш разговор буду я. – Он крепко зажмурил глаза, потом снова их открыл. – Вы все знали мистера Корригана, умершего в пятницу вечером. Вам известно про письмо, якобы написанное им, в котором он признается в доносе на своего бывшего компаньона и в убийстве трех человек. – Вульф открыл ящик стола и вынул оттуда листки бумаги. – Вот копия его письма. Затея с письмом была весьма хитроумно задумана и блестяще выполнена, но для меня это не помеха. В письме есть один роковой просчет. Когда Корриган…

– Вы берете под сомнение тот факт, – перебил Кастин, – что письмо написано Корриганом?

– Да.

Юристы зашевелились, зашептались. Вульф после паузы продолжал: