Убийство Хозяина: Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Попытки вначале увязать банковские интересы с интересами промышленности уступили место миру, в котором управление крупнейшими корпорациями осуществляется с упором на финансовой стратегии. Сегодняшняя постмодернистская экономическая теория изображает Количественное смягчение — то есть большее заимствование — как решение для сегодняшних бюджетов, погрязших в долгах. Рекламки пиарщиков Уолл-стрит обещают, что «акционеры-активисты» могут сделать покупателей недвижимости богатыми и выплачивать пенсии путём обратных выкупов акций и тому подобного финансового инжиниринга даже без реального роста экономики — просто за счёт прироста капитала, повышения цен на акции, с использованием доходов для выкупа собственного капитала, и одновременного снижения объёмов операций и сокращения научных исследований и разработок.

Пока большинство людей — и, конечно, большинство экономистов и средств массовой информации — считают этот рост цен на активы созданием реального благосостояния и процветания, кредиторы настаивают на том, что правительства могут выплачивать любые суммы долга при достаточном сокращении заработной платы, социальных пособий, пенсий и проведении приватизационных распродаж. Эта аксиома служит прикрытием для МВФ и ЕЦБ при финансовом спасении держателей облигаций, заставляя «налогоплательщиков» в странах — должниках страдать до бесконечности.

Я называю эту идеологию постмодернистской, поскольку она отвергает программу Прогрессивной эры, предусматривающую налогообложение богатств рантье и субсидирование государственных инвестиций в базовую инфраструктуру с целью снижения стоимости жизни и ведения бизнеса. Одним словом, столетие назад думали, что «современная» экономика должна стать социалистической. Но современная экономика движется в противоположном направлении: к финансиализированному неофеодализму и поиску ренты, распространяя политически убаюкивающее ощущение, что Альтернативы Нет.

 

Как финансовый капитал отбросил современную эпоху в неофеодализм

 

Финансовый класс вместо реструктурирования экономики с освобождением от старых обязательств для возобновления прогресса использует сегодняшний долговой кризис для объявления себя новой элитой, чтобы править до конца 21-го века. Для укрепления своих позиций финансисты спонсируют захват имущества — приватизацию — и ведут войну, чтобы довести трудящихся и промышленность до долговой кабалы, препятствуя правительству защищать общество от хищнического кредитования и добычи ренты.

Эта экономика нео- или новых рантье меняет на обратное направление эволюции, с которым связывала свои надежды классическая политическая экономия. Вместо поддержки формирования промышленного капитала в союзе против землевладельцев, извлекавших ренту, как это было в начале 19-го века, финансовый сектор вступил в симбиоз с монополиями, ищущими ренту, и приватизаторами инфраструктуры и природных ресурсов. Деньги и кредит создаются для покупки этих активов, а не для финансирования новых инвестиций в промышленный капитал и занятость.

На начальном этапе инфляции цен на активы долг используется для повышения цен на недвижимость и другие активы. Эта финансиализация включает текущие расходы (проценты, сборы и зарплаты финансового управления, расходы на юридическое и лоббистское обслуживание), которые превращаются в долговую дефляцию, что ведёт к жёсткой экономии и безработице. Инвестиции и занятость сокращаются, долги становятся безнадёжными, и наступает время потерь права выкупа заложенного имущества.

Финансовым менеджерам легче находить возможности извлечения ренты, чем получать прибыль, вкладывая средства в наращивание средств производства. В политической сфере они лоббируют освобождение этой экономической ренты от налогов, снимая налоговое бремя с самих себя. В результате дефицит бюджета приводит к сокращению расходов на инфраструктуру, на мосты и дороги, другие основные потребности, к недофинансированию пенсионных планов и, наконец, к распродажам имущества и приватизациям.

Эта хищническая финансовая динамика подавляет промышленный потенциал, оживляя призрак возврата к древнему ростовщичеству. Подобно кредиторам в древнем Риме, сегодняшняя финансовая власть стремится заменить демократию олигархией. Мы наблюдаем возрождение «примитивного накопления» путём экспоненциального нарастания долговой зависимости, потерь права выкупа и приватизации, последствия которых могут быть такими же разрушительными, как жестокие военные завоевания прошлых эпох, которые привели к тому, что население попало в крепостную зависимость.

 

Так быть не должно