Убийство Хозяина: Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Такое положение неприемлемо. Прошло уже два столетия с тех пор, как Сен-Симон предложил подчинить кредит нуждам промышленности. Классическая налоговая политика была направлена на отражение наступления экономики рантье, возникшей в период после Первой мировой войны, из-за необложения налогом экономической ренты, приватизации основных коммунальных служб и неспособности социализировать банковскую деятельность, чтобы предотвратить выдачу банковских кредитов под экономическую ренту. Долги не могут быть списаны до тех пор, пока люди воображают, что их сохранение необходимо для предотвращения депрессии путём сохранения доверия к финансовой системе. Такое «доверие» только помогает усугубить сегодняшнее недомогание.

 

Промышленный капитализм или капитализм финансовый?

 

Ленин говорил, что капиталисты сами продадут коммунистам веревку, на которой те их повесят. Но капиталисты сделали веревку в виде грабительских финансов, извлекающих проценты, дивиденды, сборы и различные формы ренты из промышленности, недвижимости, домашних хозяйств, а также из правительств. «Прирост капитала» получают с помощью строительства «долговых пирамид», которые прокладывают путь к долговой дефляции в «реальной» экономике.

Вопрос в том, сможет ли финансовый капитал выжить, просто кредитуя спекулянтов в поисках процентов, извлечения ренты и повышения цен на активы или играя на бирже, поскольку финансовый капитализм превращается в капитализм казино? Несомненно, есть много необходимых функций, обеспечиваемых банками. Но падение сегодняшней финансиализированной экономики до отрицательного капитала в значительной степени является результатом деятельности нескольких гигантских заведений с Уолл-стрит, как отмечает экономист Рэнди Рей: «У нас 4500 честных банков. И есть полдюжины огромных банков, которые орудуют как организованные мошенники. Основные проблемы нашей финансовой системы можно найти среди этих СОЗ — системно опасных заведений (SDI). Мы не вернём себе нашу экономику или наше правительство, пока их не закроем».

В финансовом отношении сегодняшняя проблема сродни проблеме Испании 16-го века, земельная аристократия которой облагала налогами трудящихся и зарождающуюся промышленность в городах, живя в роскоши и не платя налогов. Во Франции 18-го века подобный перенос налогового бремени привёл к Великой французской революции. Это был единственный способ разорвать мёртвую хватку рантье, добавляющуюся к стоимости труда и его продукции.

Сегодняшняя финансовая контрреволюция против реформистского движения 19-го и начала 20-го веков перенесла налоги с сектора FIRE на труд и промышленность, как это сделала средневековая Испания. Республиканские администрации Рональда Рейгана и Джорджа Буша-старшего сократили подоходный налог с элиты и налог на прирост капитала в недвижимости и финансах, добавив увеличение налогов на продажу и добавленную стоимость и выделив удержание из заработной платы (а также в четыре раза увеличили государственный долг США между 1981 и 1992 годами).

Добавление этого регрессивного финансового бремени к долговым накладным расходам оставило экономике лишь один способ выжить без снижения уровня потребления: брать кредиты у банков, чтобы покупать то, на что зарплат рабочих и служащих больше не хватает. Таким образом, увеличение долга, по-видимому, является единственным решением сегодняшней чрезмерной задолженности. Это внутреннее финансовое противоречие нашей экономики после «пузырей».

 

Финансовая и долговая реформы всё равно оставят трудовые и экологические проблемы

 

Легко забыть, насколько оптимистично Маркс и другие социалисты его времени относились к будущему промышленного капитализма. Он ожидал, что промышленный способ производства победит все виды паразитической деятельности рантье. Ожидалось, что просвещённое классовое сознание и политическая демократия откроют двери в мир растущего уровня жизни, лучших условий труда и более справедливого распределения доходов.

Как и большинство эволюционных экономистов-предсказателей своего времени, Маркс ожидал, что промышленный капитализм освободится от «наростов» помещичьего землевладения, монополий и других форм эксплуатации. Но банковские круги и класс помещиков, которые были врагами во времена Рикардо, объединили свои силы после Первой мировой войны. Когда это произошло, социал-демократические и лейбористские партии отдали проблему земельной ренты на откуп либералам и сторонникам единого налога на землю (чьи ряды быстро сокращались). И несмотря на то, что Рудольф Гильфердинг, Ленин и другие марксисты в начале 20-го века уделяли особое внимание финансовому капитализму, денежно-кредитный и долговой анализ был оставлен в основном консервативным сторонникам банков, от последователей Людвига фон Мизеса до монетаристов Чикагского типа.