Убийство Хозяина: Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Когда рантье настаивают на том, что «Альтернативы Нет», они имеют в виду, что они так сильно привязали и переплели свои долговые и имущественные требования со всей экономикой, что любая системная альтернатива в ближайшей перспективе грозит хаосом. Их цель состоит в том, чтобы ограничить любые реформы лишь незначительными масштабами, сохранив существующую финансовую систему с извлечением ренты.

Банки и держатели облигаций ненавидят классическую политическую экономию, потому что её логическим завершением было то, что называлось социализмом (прежде чем нынешние «социалистические» партии изменили его смысл, чтобы поддерживать неолиберальную жёсткую экономию). Маркс стал злым гением (bête noire) корыстных интересов рантье, потому что показал, насколько радикальна динамика промышленного капитализма в своих усилиях подчинить ему земельные, финансовые и монопольные интересы, сохранившиеся с эпохи феодализма. Для этого требовалось достаточно сильное правительство, чтобы справиться с интересами рантье и разорвать их послефеодальную удавку.

Вместо того чтобы воплощать это будущее, финансовая контрреволюция стремится убедить избирателей в том, что правительство, достаточно сильное, чтобы регулировать и облагать налогами финансы, страхование и недвижимость (сектор FIRE), является дорогой к рабству. Это стратегия Паразита — поражение мозга Хозяина, чтобы тот не осознавал, что нахлебник использует рост Хозяина в своих интересах.

Есть несколько способов сократить состояния Одного Процента до величин, которые раньше считались приемлемыми. Многие такие стратегии были предложены после кризиса 2008 года. Они предполагают сокращение задолженности до рыночных цен в контексте платёжеспособности за счёт текущих доходов. Например, для обширной категории домов, занимаемых владельцами, одним из способов является оценка рыночной стоимости арендной платы для перезаложенных объектов недвижимости и назначение её в виде ежемесячного платежа, капитализированного в самоамортизирующуюся 30-летнюю ипотеку. Банк (и, что более важно, его держатели облигаций и незастрахованные контрагенты) возьмёт на себя убытки, перезаложив под стоимость имущества.

Другим решением может быть получение честной оценки рыночной цены недвижимости и списание долга до этого уровня, который, как полагают, и будет тем, что банки ссудили в первую очередь. Третий подход заключается в том, чтобы рассчитать фактический доход жильца (а не показатель «ссуды лжецов», заполняемый ипотечным брокером банка) и установить ипотечный платёж, равный определённой доле дохода, например, некогда традиционным 25 процентам. В октябре 2008 года Конгресс утвердил такие списания в качестве условия программы TARP. Но, как описано в Главе 11, выбор нового президента Обамы оказался в том, чтобы сохранить эти долги.

В 1931 году мировая экономика признала необходимость освобождения от старых обязательств, объявив мораторий на «мёртвую руку» прошлых требований об оплате межправительственных долгов, возникших в результате Первой мировой войны. Подобный акт необходим сегодня для нынешних суверенных долгов в еврозоне, да и во всей мировой экономике. Моделью такого акта остаётся экономическое чудо в Германии. В 1948 году страны — союзники провели свою валютную реформу, отменив все долги, за исключением обязательств по зарплатам, которые предприятия были должны своим работникам, плюс скромные личные и деловые сбережения, а также чековые депозиты до определённой суммы по основным операциям. Экономику Германии, по существу, освободили от долгов. Это было чудо, и рыночной экономику Германии сделал жизнеспособной именно рынок без долгов.

Союзникам с политической точки зрения было легко аннулировать немецкие долги, потому что почти все они причитались бывшим нацистским сторонникам. Но нынешние банки и держатели облигаций держат бразды правления в правительствах, их министерствах финансов, центральных банках, в МВФ и ЕЦБ. Эти круги кредиторов инстинктивно ставят свои собственные доходы выше цели экономического восстановления в такой степени, что в конечном итоге те становятся саморазрушительными, обрушивая всю финансовую надстройку.

 

Что, если долги не будут аннулированы?

 

Так или иначе, сегодняшние долги не будут выплачены. Эти долги слишком велики, чтобы можно было их погасить без дальнейшего обнищания экономики и возникновения новым волн дефолтов. Но в промежутке, пока не будет признана безнадёжность ситуации, непрерывный поток потерь прав выкупа заложенного имущества и приватизаций приведёт к поляризации в экономике между кредиторами и должниками. Рано или поздно будет признано, что экономикам следует сделать выбор между превращением во всё более поляризованную финансовую олигархию или начать всё сначала, избавившись от остатков чрезмерного кредитования и ошибочного финансового структурирования.