Убийство Хозяина: Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Основное внимание в теории стоимости и цены уделялось земельной ренте на протяжении всего 19-го века. В 1848 году Джон Стюарт Милль объяснил логику обложения налогом класса землевладельцев: «Предположим, что существует такой вид дохода, который постоянно имеет тенденцию к увеличению, без каких-либо усилий или жертв со стороны владельцев: эти владельцы составляют класс в обществе». Отвергнув моральное оправдание, которое Локк давал землевладению — что их земля обязана ценностью их собственному труду, — Милль написал, что землевладельцы «становятся богаче во сне, не работая, не рискуя и не экономя. Почему они претендуют, исходя из общего принципа социальной справедливости, на этот прирост богатства? И чем они были бы обижены, если бы общество с самого начала оставляло за собой право облагать налогом самопроизвольный рост ренты...?»

Стоимость земли повысилась в результате усилий всего общества. Милль пришёл к выводу, что растущая стоимость участка должна принадлежать обществу как естественной налоговой базе, а не оставляться как «незаработанный добавок к богатству определённого класса».

Милль обосновывал налогообложение земельной ренты, исходя из национальных интересов, а также моральной философии. Его целью было избежание налогообложения рабочей силы и промышленности, но за счёт налога на доходы, которые не имели эквивалента в труде. Со временем трудовая теория стоимости была применена к монопольным рентам.

Остаток 19-го века был полон предложениями о том, что лучше: обложить налогом или национализировать экономическую земельную ренту. Патрик Дав, Альфред Уоллес, Герберт Спенсер, Генри Джордж и другие создали огромный объём журналистской и политической литературы. Эти сторонники налогообложения земли за исключением прямой её национализации следовали основной логике Милля: «Первым шагом должно стать определение стоимости всей земли в стране. Текущая стоимость всей земли должна быть освобождена от налога. Но по истечении определённого промежутка времени, в течение которого население и капитал общества увеличились, можно сделать приблизительную оценку самопроизвольного роста ренты с момента проведения оценки стоимости земли.... Можно приблизительно оценить, насколько возросла стоимость земли в стране по естественным причинам. И при обложении общим земельным налогом... была бы гарантия неприкосновенности каких-либо доходов, которые могли стать результатом капиталовложений или предприимчивости владельца».

Когда британская Палата общин в 1909-1910 годах наконец приняла закон о земельном налоге, Палата лордов создала конституционный кризис, отменив этот закон. Процедурные правила были изменены, чтобы помешать Палате лордов снова отклонить парламентский законопроект о доходах, но импульс был утерян, когда замаячила Первая мировая война и всё изменила.

 

Рикардо выказывает поддержку банковского сектора торговле и промышленности

 

Каждый экономический класс стремится оправдать свою собственную выгоду. Даже извлекающие ренту секторы утверждают, что способствуют благополучию принимающей экономики хозяина. Нигде это не проявилось так ясно, как в дебатах между Давидом Рикардо, ведущим представителем британских банковских кругов, и преподобным Томасом Робертом Мальтусом, защищавшим класс землевладельцев и его протекционистские тарифы по «Хлебным законам», которые подняли цены на продукты питания (и, следовательно, стоимость арендной платы сельскохозяйственных земель).

Надеясь укрепить позиции Британии как мастерской мира, Рикардо подчёркивал, что её конкурентоспособность требует снижения цен на продукты питания и, следовательно, зарплаты на уровне прожиточного минимума. Призывая страну покупать зерно на самых дешёвых рынках, а не оставаться самодостаточной в производстве зерна и других продуктов питания, Рикардо разработал то, что остаётся традиционной теорией торговли, объясняющей (предполагаемые) достоинства глобальной специализации труда. Логика Рикардо отражала эгоизм его банковского класса: глобализация способствовала развитию торговли, которая в начале 19-го века оставалась основным рынком для банковского кредитования.

Суть его аргумента заключалась в том, что стоимость прожиточного минимума рабочей силы, в основном еды, представляла собой основные производственные расходы работодателей в промышленности. Решение Рикардо состояло в том, чтобы заменить «Хлебные законы» свободной торговлей для закупки более дешёвых сельскохозяйственных культур и другого сырья за границей, из регионов с более плодородными землями и другими природными ресурсами. Это означало убедить Великобританию не отказываться от самообеспеченности в производстве продуктов питания, достигнутой во время наполеоновских войн, которые закончились в 1815 году.