Убийство Хозяина: Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Второе замечание Мальтуса касалось потребительских расходов землевладельцев. Он утверждал, что такие расходы необходимы не для того, чтобы истощить экономику, а чтобы спасти её от безработицы. Землевладельцы были теми, кого сегодня называют Один Процент: «создателями рабочих мест», которые нанимали кучеров, портных и швей, дворецких и других слуг, а также покупали кареты, красивую одежду и предметы обстановки. Таким образом, даже когда получатели ренты тратили свои доходы на предметы роскоши, они увеличивали спрос на рабочую силу.

Такой довод не учитывал, что, если бы работникам не приходилось платить столь высокие цены за продукты питания, они могли бы тратить больше на промышленные изделия. Или, если бы они всё же зарабатывали только на прожиточный минимум (как предполагал Рикардо), промышленная прибыль была бы выше за счёт земельной ренты. Таким образом, реальный выбор состоял между потреблением предметов роскоши земельной аристократией или повышением уровня жизни остального населения и большими инвестициями в промышленность.

Джон Мейнард Кейнс приветствовал акцент Мальтуса на расходах землевладельцев (или правительства, финансистов или любого другого класса), как отражающий важность потребительского спроса. Но то, что описал Мальтус, лучше всего охарактеризовать как требования рантье со стороны Одного Процента. Он подтвердил то, что изображал карикатурист конца 19-го века Томас Наст: разодетые плутократы с Уолл-стрит, такие толстые от переедания, что пуговицы на их куртках вот-вот отлетят.

 

Угроза повышения земельной ренты для навязывания жёсткой экономии

 

Рикардо одержал победу. Несмотря на то, что и теория Рикардо о различном плодородии почв и его вера в убывание плодородия в то время диаметрально расходились с практическим опытом, его логика, определяющая экономическую ренту как превышение цены над издержками производства, сформировала последующую концептуализацию теории ренты.

Идеология свободной торговли также включала необходимость убеждения зарубежных стран не защищать свою промышленность с помощью тарифов и субсидий. Принцип закупок на рынке с самыми низкими ценами означал, что страны будут полагаться на Великобританию с её мануфактурами, а также на её банковский кредит. После того как парламент отменил «Хлебные законы» в 1846 году, Великобритания заключила договоры о свободной торговле с зарубежными странами, чтобы они воздерживались от защиты своего собственного производства в обмен на свободный вход на британский рынок со своим продовольствием и сырьём. Теория торговли Рикардо изображала это как взаимную выгоду. Проблема, конечно, состоит в том, что покупки на самом дешёвом рынке делают экономику страны, зависимой от иностранных производителей. Долгосрочный риск зависимости от импортируемого продовольствия и основных потребительских товаров ускользнул от внимания Рикардо, равно как и проблема финансирования торгового дефицита за счёт внешнего долга.

Рикардо уточнил свою обеспокоенность тем, что без такой свободной торговли рост внутренних цен на продовольствие приведёт к увеличению прожиточного минимума в долгосрочном пессимистическом прогнозе: «Естественная тенденция получения прибыли в этом случае пойдёт на спад. Ибо, по мере развития общества и его богатства, дополнительное количество необходимой пищи получается за счёт всё большего и большего труда» на малоплодородных землях. Падение прибылей в результате повышения цен на оплату труда положит «конец накоплениям; потому что никакой капитал не сможет принести никакой прибыли, и никаких дополнительных трудозатрат нельзя требовать, а в результате численность населения достигнет своей наивысшей точки. Действительно, задолго до этого периода очень низкая норма прибыли остановит все накопления, и почти вся продукция страны, после оплаты труда, станет собственностью владельцев земли и получателей десятины и налогов».

В конце концов, утверждал Рикардо, землевладельцы получат весь избыточный доход сверх зарплат, обеспечивающих лишь прожиточный минимум в экономике. Формирование промышленного капитала прекратится: «Фермер и производитель не могут жить без прибыли, не больше, чем рабочий — без заработной платы. Их мотив к накоплению будет слабеть с каждым уменьшением прибыли и полностью исчезнет, когда их прибыль будет настолько низкой, что не будет давать адекватную компенсацию их усилий и риска, с которыми они обязательно должны столкнуться при продуктивном использовании своего капитала».