Убийство Кирова: Новое расследование

Кирилина воспроизводит текст этого допроса (К 411–412), однако Лено ни разу не упоминает о нем. Значительными пунктами в этом коротком документе являются следующие:

• Котолынов признает, что был одним из лидеров «Ленинградской группы»:

Вместе с тем я признаю, что состоял в организации и был одним из руководителей ленинградской группы.

• Он соглашается, что этой организацией были созданы такие настроения, которые «объективно должны были привести к террору в отношении руководителей партии и правительства», и что он тоже разделял ответственность за это.

Я признаю, что наша организация несет политическую и моральную ответственность за выстрел НИКОЛАЕВА. Нами создавались такие настроения, которые объективно должны были привести к террору в отношении руководителей партии и правительства. Как активный член этой организации я и лично несу за это ответственность.

• Он повторил, что Каменев редактировал заявление, которое он написал, прося о повторном приеме в партию в 1928 г., и признал, что оно означало «двурушничество» и что Каменев помогал ему в этом:

Мое заявление о вступлении в партию, поданное в 1928 году, предварительно редактировал КАМЕНЕВ, к которому я пришел посоветоваться. Это заявление было двурушническим, и заявление было по существу обманом партии. КАМЕНЕВ, редактируя это заявление, — способствовал мне в этом обмане.

• Котолынов заявил, что «после этого» его двурушничество по отношению к партии продолжалось, поскольку он не порвал с оппозицией.

В дальнейшем этот обман партии с моей стороны продолжался, т. к. я не порвал с оппозицией.

• Он признает, что знал, что Зиновьев и Каменев продолжали руководить своей организацией из Москвы и что он читал письмо Зиновьева Румянцеву:

О том, что ЗИНОВЬЕВ и КАМЕНЕВ и их свита руководят из Москвы нашей организацией, я мог догадаться и предполагать, т. к. они продолжали связь с нами. Я, например, читал письмо ЗИНОВЬЕВА к РУМЯНЦЕВУ.

Этот документ повторяет то, что признал Котолынов ранее, особенно на его допросе от 12 декабря. Он заявляет, что не встречался с Николаевым с 1932 или 1933 г. А именно:

— признавая вину, как со своей стороны, так и со стороны организации за убийство Кирова Николаевым, Котолынов неявно соглашается с тем, что Николаев был членом ленинградской группы, поскольку именно эта группа распространяла враждебное отношение к партийным лидерам;

— он утверждает, что кто-то был должен совершить такое насилие, причем ни разу даже не заявив, что сам он старался предотвратить такой результат;

— Котолынов соглашается с Горшениным и другими, что Зиновьев и Каменев продолжали руководить подпольной зиновьевской группой, и тем самым опровергает их заявления, что они прекратили оппозиционную деятельность и контакты после 1932 г.

Допрос Мильды Драуле от 11 декабря 1934 г

Кирилина цитирует два отрывка из этого допроса-признания. Лено не упоминает о нем.

На допросе 11 декабря 1934 года М. Драуле показала: «Николаев обвинял ЦК ВКП(б) в том, что он ведет милитаристскую политику, тратя огромные средства на оборону страны, на строительство военных заводов, и поднимает для этого искусственный шум о готовящемся на СССР нападении… Эта шумиха, по его словам, рассчитана на то, чтобы отвлечь внимание трудящихся СССР от трудностей, вызываемых неверной политикой ЦК». Драуле также утверждала, что «особенно острый характер его настроение и озлобление против партийного аппарата приняли после исключения из партии» (К 258).