Убийство Короля Нага

Она пожевала внутреннюю сторону губы. Что там говорил Киллот? Любви нужно время не для того, чтобы стать настоящей, а для того, чтобы определить, безопасна ли она. По правде говоря, вопрос был не в том, влюбилась ли она в Тенгрия, а в том, что ей делать с этим чувством.

Тенгрий придвинулся ближе, его дыхание было медленным и контролируемым.

— Я не хочу давить на тебя или заставлять тебя чувствовать себя неловко, — мягко сказал он.

Она подняла глаза, чтобы убедиться, что он по-прежнему смотрит на нее. Полф. Так и есть. О, эти глаза могли ее разжалобить. Ее дыхание участилось.

— Я знаю, что ты этого не сделаешь.

Если бы она потянулась, то легко могла бы положить обе руки ему на грудь. Но она оставалась неподвижной, вытянув руки по швам, теребя одежду и дергая за коричневый кожаный браслет на запястье.

Он уперся рукой в стену, глядя на нее сверху вниз.

— И я не хочу, чтобы ты чувствовала, будто обязана это сделать или что ты должна даже подумать об этом. Но в интересах ясности я должен спросить… — Он сделал паузу, закрыв глаза. — Рея, ты…

Тихий стук прервал их.

Он резко отпрянул назад, дыхание с шипением вырвалось сквозь зубы.

— Уже?

Стук раздался снова, на этот раз более настойчивый. Он опустил руку на бок и двинулся к двери.

Рея тяжело вздохнула, не зная, испытывать ли ей облегчение или разочарование от того, что он не успел задать вопрос.

Тенгрий поприветствовал того, кто стоял за дверью, и вернулся с большим подносом, на котором было достаточно еды для двух человек. Он поставил поднос на стол в другом конце комнаты.

— Дулс прислала нам завтрак. Ты должна поесть.

— Что ты хотел спросить? — Она обняла себя за плечи, впиваясь пальцами в мягкую бордовую ткань.

Тенгрий поставил тарелки на стол, не отрывая от них взгляда. Его когти царапали черные каменные плиты.

— У меня есть дела, которые требуют моего внимания сегодня. Мне нужно навестить тех, кого хотят принести в жертву половину моего королевства. Ты хочешь встретиться с ними?

Она пожевала внутреннюю сторону губы. Он не собирался спрашивать ее об этом. Но как она могла винить его за то, что он передумал?

— Хорошо… — Она принужденно улыбнулась. — Хотя я сомневаюсь, что захочу принести их в жертву после встречи с ними.

— Никто не должен этого хотеть… — Он сделал паузу, затем наклонил голову, и на его губах появился призрак улыбки. — Еще одна шутка. Да. Я уверен, что ты не захочешь принести их в жертву. Завтрак. Тебе действительно стоит поесть.

— Ты хотел поговорить о чем-то другом? — спросила она, тяжело дыша.

— Это единственное, что сейчас важно, — ответил он. Он нахмурился, глядя на еду, затем отодвинулся. — Боюсь, у меня нет аппетита. Пожалуйста, пусть это тебе не смущает. Я буду готов уйти, когда закончу в туалете. Если ты хочешь увидеть больше этого места и тех, кого мы защищаем, то будь готова уйти в это же время. В этот день будет много интересного.

Да, это так.

Она ковырялась в еде, аппетит пропал. Не садясь, она ковырялась в еде, пока он принимал ванну.

Как быстро все изменилось. И снова.

Может, и хорошо, что он не задал ей этот вопрос. Что бы она могла ответить?

Он подтвердил, что является Вавтрианом. Более или менее. Не было ничего плохого в том, что Вавтриан и Авдаум, как она, вступают в близкие отношения, хотя это было обязательством на всю жизнь. Вавтрианы никогда не занимались вестов. Они не участвовали в сексуальной близости без повода. Да и не могли. Биологически они брали только одну пару, и вся их сексуальная энергия и внимание были направлены на одного.

И все же какая-то часть ее души колебалась.

У нее не было твердого ответа, даже когда он вернулся, свежевымытый, с аккуратной прической и приглаженной чешуей. Пора было уходить. Он даже не откусил кусочек серой каши, прежде чем они ушли. Она шла рядом с ним молча, мысли занимали слишком много времени, чтобы она могла чувствовать себя неловко или смущаться из-за молчания. Было так много более важных вещей, о которых следовало подумать, чем о том, хочет ли она заняться сексом или вступить в отношения с оборотнем, похожим на нага. И они были друзьями. Хорошими друзьями. Были неделями — фактически месяцами.

Он не причинит ей вреда. Не намеренно. Но эти когти и огромная сила в его витках хвоста. И кто вообще знает, с каким оборудованием он работал. Спросить об этом было невозможно. Да и не ее это дело, если он ей не интересен. Она же никогда не спрашивала Тиеро или Киллота об их гениталиях.

Может, есть какой-то тонкий способ затронуть эту тему?

Так легко было представить, как мы с ним зайдем дальше. Представить, как подушечки его пальцев давят на ее позвоночник и прижимают ее к себе. И когти были не так уж плохи, если легонько провести ими по ее волосам или коже. Его рот возле ее уха и шеи. От одного только представления этого ее жар поднимался.

Не помогало и то, что он пах божественно. Пряный и землистый, амбра и ладан с бахуром. Она закрыла глаза. По многим причинам было бы так просто, так легко просто рухнуть на него и сдаться.