Убийство на кафедре литературы

Тувье даже не старался скрыть гнев, блеснувший в его глазах:

— Не знал. Но зачем вы мне это говорите?

— Если любовная связь Тироша с вашей женой, — Михаэль подчеркивал каждое слово, — не возбудила в вас ненависти к нему, так, может, тот факт, что он оставил ее, толкнул вас на убийство?

— Кто сказал, что он ее оставил? У Шауля могло быть несколько связей одновременно.

— И все-таки это вас раздражает, — Михаэль глянул Тувье в глаза и с удовлетворением отметил, что презрительное выражение из них напрочь исчезло.

— Да, — Тувье как бы удивлялся собственной реакции, — но вовсе не по той причине, на которую вы намекаете.

— А на что я намекаю, как по-вашему? — Михаэль подался вперед и оперся о стол.

— Вы полагаете, что я до такой степени был солидарен с Рухамой, что мог бы убить Тироша из-за того, что он, как вы сказали, ее оставил. Интересная версия. Даже глубокая, я бы сказал. Но неверная.

Его глаза снова поблекли, лицо приняло безразличное выражение, он опять опустил голову.

— Так чего же вы сердитесь?

Тувье пожал плечами:

— Не могу определенно сказать. Я был с Шаулем очень близок.

Михаэль заметил, что Тувье никак иначе не называл свои отношения с Тирошем.

— Но? — спросил Михаэль.

— Без всяких «но». Шауль Тирош был вне добра и зла, если применять ницшеанский термин. Вы вряд ли поймете, о чем я говорю.

— Доктор Шай, вы готовы пройти проверку на детекторе лжи еще сегодня?

Тувье Шай кивнул. Как видно, это его не напугало.

Михаэль попросил его подождать в соседней комнате и выключил запись.

Было уже почти четыре, когда он отвел Тувье к Эли Бехеру с просьбой подготовить подследственного к проверке на ДЛ — детекторе лжи.

— Если мы дадим ему двадцать четыре часа на то, чтобы созреть, то сможем проверить его завтра после обеда, я надеюсь, — сказал Михаэль. Он попытался преодолеть ощущение бессилия, которое обычно не было ему свойственно в подобных ситуациях. Он чувствовал, что Тувье Шай говорит ему правду, и вместе с тем у него было ощущение, что он сам не понимает как следует эту правду.

Было что-то успокаивающее в том, что Тувье пройдет проверку на ДЛ. Он ведь спросил Шая — готов ли он проверяться сегодня же, хотя прекрасно знал, что проверка на ДЛ требует дополнительной работы и времени. Вопросы для ДЛ готовятся заранее.

— У Цили есть сандвич для тебя, ты с голоду не умираешь? — спросил Эли Бехер, проведя рукой по своим темным кудрям. Михаэль подтвердил, что действительно голоден, и вдруг вспомнил, что снова не успел оплатить счет за электричество.

«Дело кончится тем, что у меня отключат свет», — подумал он.

Эли Бехер участливо пощелкал языком и поднял трубку зазвонившего внутреннего телефона:

— Да, он у меня. А кто его просит?

Он глянул на Михаэля, послушал и положил трубку:

— Они по твоей просьбе привезли Рухаму Шай, жену доктора Шая. Циля говорит, что она ждет в комнате заседаний.

Михаэль глянул на часы — 4.01, и в его сознании, как в ускоренной съемке, пронеслись: счет за электричество, Юваль, ожидающий его дома, Майя, которая не звонит и не приходит уже несколько дней.

«Внешняя жизнь» — говорила Циля, когда подходило к концу очередное расследование. Мир за пределами здания полиции пробуждал в нем жгучую тоску, будто у него с этим миром — далеким, недосягаемым — не было никаких связей. С утра он довольно близко познакомился с четырьмя ранее неведомыми ему людьми, узнал об их мировоззрении, о стиле их жизни. И теперь ему предстоит знакомство с еще одним «ребром» этого сложного многоугольника.

Он был рад, что назначил встречу с Шорером в городском кафе. До встречи есть еще два часа.

— Я начну с ней работать, — сказал он.

— Циля просила передать, что организовала тебе на десять часов просмотр заказанного тобою фильма. Ты хочешь, чтобы все присутствовали?

Михаэль кивнул:

— Если у тебя еще есть силы после вскрытия трупа.

Некое чувство вины вкралось в его голос. Эли Бехер вроде бы прямо не отреагировал. Он начал подробно описывать процесс вскрытия. Все подтверждало то, что передал Гирш по телефону и было уточнено при анализе содержимого желудка. Отравления не было — вся еда в желудке оказалось чистой. Это был ответ на вопрос, тревоживший Михаэля.

— Так забрать тебя к десяти? — спросил Эли.

— Нет, я сам доберусь.

Чувство отчаяния, возникшее у Михаэля во время допроса Тувье, не проходило так же, как чувство глубокой усталости и безразличия. Он вернулся в свой кабинет и попросил Цилю по внутреннему телефону пригласить Рухаму Шай, не понимая при этом, откуда у него возьмутся силы еще на один допрос.

Глава 10

— Вот и все, что, как мне кажется, нам известно на данную минуту, — сказал Михаэль Амнуэлю Шореру. Тот сломал очередную спичку и кинул ее в пепельницу, переполненную окурками и обгорелыми спичками.