Убийство на пивоварне. Чудовище должно умереть

Когда Найджел вернулся на лужайку, Блаунт передавал влажный носовой платок и разбитое стекло констеблю. Жидкость следовало выжать в какую-нибудь емкость.

– Хорошо еще, земля тут твердая, – заметил Блаунт рассеянно, – иначе пришлось бы срезать торф. Похоже, это то, что мы искали. – Инспектор лизнул носовой платок. – Горчит… Спасибо, что нашли склянку, хотя зря бросили ее в меня. Тише едешь – дальше будешь, мистер Стрейнджуэйс. А чего это мальчишка так разъярился?

– Он слегка расстроился.

– Я заметил, – сухо кивнул Блаунт.

– Фил признался, что спрятал склянку в водосточном желобе, и я неосмотрительно позволил ему залезть на крышу и привязаться веревкой к трубе. Она выскользнула у него из рук… склянка, не труба.

– Ничего подобного!

С раздражающей неторопливостью инспектор отряхнул брюки, поправил пенсне и подвел Найджела к месту, где упала бутылочка.

– Если бы он ее уронил, она упала бы на клумбу, однако склянка оказалась почти в дальнем конце лужайки. А теперь, если вы не заняты, присядем здесь, подальше от дома, и вы расскажете мне все, что знаете.

Найджел рассказал Блаунту о признании Лины и ночной вылазке Фила на крышу.

– Фил сообразительный ребенок. Он вбил себе в голову, что пузырек доказывает вину Феликса, а по словам Джорджии, он на Феликса не надышится. Когда Филу пришлось признаться мне, что он спрятал склянку, ему ничего не оставалось, как сбросить ее с крыши и попытаться задержать меня наверху, пока жидкость впитается в землю. Весьма умно для его возраста. Как многие одинокие дети, он способен на самую горячую преданность, и в то же время он не доверяет чужакам. Мальчик не поверил моим словам, что склянка не навредит Феликсу. Вероятно, он думает, что именно Феликс отравил его отца, и тем не менее готов его защищать.

– Что ж, звучит правдоподобно. Отважный мальчуган. И как только он не побоялся влезть на крышу, не важно, с веревкой или без! Ненавижу высоту, у меня от нее кружится голова…

– Кружится голова! – воскликнул Найджел, сверкнув глазами. – Я знал, что рано или поздно вспомню. Наконец-то!

– О чем вы?

– Смотрите, Джордж Рэттери испугался подойти к краю карьера, а сам штурмовал Альпы!

– Это загадка?

– Нет, разгадка. По крайней мере зацепка. А теперь помолчите, пока дядюшка Найджел раскинет мозгами. Помните, Феликс Кернс написал в дневнике, что хотел столкнуть Джорджа Рэттери с обрыва, но тот побоялся подойти к краю, сославшись на головокружение?

– Отлично помню.

– Так вот, на чердаке я спросил Фила, как он нашел место для тайника. Он ответил, что отец однажды залез на крышу, чтобы достать закатившийся теннисный мячик. И добавил, что раньше тот занимался скалолазанием.

Губы Блаунта растянулись в тонкую линию, глаза недобро сверкнули.

– Выходит, Феликс Кернс солгал?

– Но зачем ему лгать?

– Именно этот вопрос я надеюсь задать ему самому.

– Но мотив? Дневник не предназначался для чужих глаз. Зачем огород городить?

– Вы же не станете отрицать, что Феликс Кернс солгал, мистер Стрейнджуэйс? Рэттери не боялся высоты.

– Допустим, не боялся. Почему вы обвиняете во лжи Феликса?

– Потому что он написал об этом в дневнике! Черным по белому!

– А я считаю, что солгал не он, а Рэттери.

Блаунт выпучил глаза. В это мгновение он напоминал респектабельного банкира, которому сообщили, что управляющий Банка Англии Монтегю Норман попался на подделке балансового отчета.

– Должно быть, вы шутите, мистер Стрейнджуэйс?

– И не думаю, старший инспектор Блаунт. Я исхожу из того, что Рэттери заподозрил Феликса и сообщил о своих подозрениях третьему лицу, и именно этот третий убил его, подставив Феликса. Представьте, что в день, когда они отправились на пикник, в голову Рэттери уже закрались смутные подозрения. Он мог знать о карьере – обычно люди выбирают для пикников одно и то же место. Феликс подозвал Джорджа к краю, но что-то в его голосе или поведении насторожило Джорджа, и подозрение переросло в уверенность. А могло быть и так: Джордж ничего не знал про обрыв, пока Феликс весьма неосторожно не упомянул о нем. Джордж не стал объявлять о своих подозрениях, у него не было доказательств. Он решил притворяться, пока Феликс так или иначе не выдаст своих намерений. Ему пришлось придумать объяснение, которое показалось бы Феликсу правдоподобным. Головокружение, боязнь высоты – первое, что пришло в голову бывалому скалолазу.

После продолжительного молчания Блаунт сказал:

– Не стану отрицать, убедительно, однако паутина, которую вы так искусно сплели, не выдерживает веса воды.

– Возможно, потому, что предназначена для другого? – парировал Найджел. – Ее дело ловить мух, и если бы вы почаще отрывались от изучения пятен крови и содержимого пивных кружек и посвящали свое время наблюдениям за природой, вы бы это знали.

– И какая же муха угодила в вашу паутину? – скептически заметил Блаунт.

– Я исхожу из того, что был некто третий, посвященный в планы Кернса. Предположим, Джордж решил доверить свои подозрения кому-то еще. Кого бы он выбрал?

– Я не гадалка.

– Я не прошу вас гадать, просто используйте механизм, что спрятан под вашим упрямым лбом!