Убийство на пляже

Бет держит записку дрожащими руками и вспоминает, как только что говорила Полу Коутсу. Передайте Богу, пусть подаст мне знак. Она не верит в такого рода вещи. И никогда не верила. Но что, если?.. Что, если?..

22

Поздний вечер, четверть одиннадцатого. Детектив-сержант Элли Миллер не только не сдержала своего слова вернуться домой к вечернему чаю, но не успевает и ко времени, когда пора укладывать ребенка спать. Том говорит, что все понимает, но она думает, что он, возможно, говорит так, просто чтобы ей было легче. Дети делают это чаще, чем мы от них ждем, а в последнее время Том стал более чувствительным к эмоциям взрослых, чем это было раньше, — вероятно, потому, что сам оказался на их острие. Она успокаивает себя тем, что Фред, по крайней мере, уже не запомнит, как родители не приходили укладывать его в постель, и не будет относиться к этому так серьезно, как Том в его возрасте. Когда Фред просыпается по ночам, на его плач приходит Джо.

Она плетется по ступенькам вниз, на проходную полицейского участка. Туда ее лично вызвала Бекка Фишер. Элли устало трет глаза, радуясь, что здесь нет зеркал. Сама Бекка всегда выглядит безукоризненно и собранно, как и положено женщине, у которой нет детей.

— Хлоя Латимер написала мне, — говорит Бекка с огорченным видом. — Это насчет Марка. В ту ночь он был у меня, примерно до часу.

Секрет тайного свидания на вершине скалы раскрыт. Первая реакция Элли — облегчение. Измена — это, конечно, ужасно, но все же гораздо лучше тех сценариев, которые уже начало рисовать ее воображение. Но за этим быстро следует другое чувство: ей заранее очень жаль Бэт. Это убьет ее. Затем наступает пора злости, и в ней закипает ярость. Да как они посмели?!

Элли желает, чтобы Бекка произнесла это вслух.

— И что вы делали?

Свое презрение она выражает в насмешливом тоне, с которым это сказано, — в чем-то таком, что нельзя зафиксировать, чтобы потом использовать против нее.

— Занимались сексом. — Бекка с вызовом выставляет вперед подбородок, но эта воинственность быстро сменяется раскаянием. — Да я все понимаю. Это было худшее решение в моей жизни.

Они приводят Марка из камеры. С наступлением темноты комната для допросов перестает действовать как солнечные часы. Единственный свет, который проникает сюда снаружи, — это блеклое неподвижное сияние уличных фонарей, и от этого кажется, что время вообще остановилось.

— Почему вы не рассказали нам, что в четверг вечером были с Беккой Фишер? — спрашивает Харди.

— А вы как думаете? Если это выплывет…

Харди скептически присвистывает.

— Так вы насчет сплетен переживали?

— Не сплетен, — отвечает Марк. — Насчет нескольких жизней. Моя семья. Бизнес Бекки. Если вы не жили в Бродчёрче, вам трудно понять, как такие вещи прилипчивы. — Он смотрит на Элли. — Ты не можешь сказать об этом Бэт! Это в первый раз, когда я был с кем-то еще. Возможностей у меня было много, но я никогда ничего такого не делал.

Кровь у Элли закипает от праведного негодования за Бэт. Так он хочет себе медаль за все те разы, когда устоял?

— Тогда почему же это случилось теперь? — спрашивает Харди.

— Мы просто устали. Я женился в семнадцать лет. Был шанс попробовать чего-то другого… и я им воспользовался.

— Но ведь речь шла исключительно об убийце Дэнни. Почему же вы нам не сказали?

— Потому что… мне было стыдно. Раз в жизни я воспринял это как само собой разумеющееся — и потерял Дэнни. — Он совсем сломлен — прямо несчастный маленький мальчик. — Пожалуйста, не говорите Бэт! Это окончательно добьет ее.

Чуть позже они стоят на балконе в кабинете Харди и смотрят, как Марк неровной походкой уходит в ночь, сунув руки в карманы и пиная попавшиеся на дороге камни. Домой он явно не торопится.

То, что Элли придерживает факты насчет Сэндбрука и участия Харди в том деле, — она до сих пор не выбрала правильного момента, чтобы рассказать об этом Бэт, — плохо уже само по себе, однако это — намного хуже. Неправильно знать о браке подруги такое, чего она не знает сама. Это нарушает равновесие в дружбе, а Бэт сейчас и так совсем беззащитная. Эта информация тяготит Элли. Она всегда была оптимисткой, но сейчас столько времени пребывает в печали, что уже опасается, как бы эти изменения не стали перманентными.

Она звонит Джо, сидя за своим рабочим столом. Проходит несколько гудков, прежде он отвечает, а когда он наконец берет трубку, она слышит приглушенный шум работающей посудомоечной машины.

— Как там Том?

Джо вздыхает.

— Он спрашивал, не думаешь ли ты, что это он убил Дэнни.

При этой мысли Элли закрывает глаза.

— Надеюсь, ты ему сказал, что я так не думаю.

— Ну конечно! А потом он спросил, почему ты должна быть полицейским, который всем этим занимается.

— Что ж, мы все задаемся этим вопросом.

Раздается странный писк, и она представляет себе, как он, садясь на диван, приземляется на одну из игрушек Фреда. На мгновение ей хочется поменяться с ним местами. Чего бы только она сейчас не отдала за его простые семейные обязанности, за великую и скромную жизнь домохозяйки.

— Как там твой босс? — спрашивает Джо.