Убийство на Рождество. Для убийства есть мотив

Ответ Тремейн знал. И реагировал соответственно – так же, как когда Джонатан Бойс сообщил ему, что Пол по завещанию является главным выгодоприобретателем. Убийцы не кричат о своей вине на весь мир. Они выдают себя в мелочах. Вот почему он обязан быть придирчивым, подмечать каждую деталь, ничто не принимать как должное, всегда быть начеку и учитывать малейшие промахи, которые могут оказаться свидетельством вины.

Выходя с кладбища, Тремейн посмотрел на Полин Конрой и Сержа Галески. На лице Галески застыло выражение вежливой скуки, а Полин держалась с достоинством одного из главных персонажей трагедии. Тремейн догадался, что темный галстук, который Галески надел вместе со спортивным пиджаком, был уступкой условностям, сделанной по настоянию Полин. Когда Мордекай Тремейн проходил мимо них, ему показалось, будто Полин взглянула на него с приветственной полуулыбкой. Она быстро сказала что-то Галески, и этот неряшливо одетый джентльмен удостоил пожилого джентльмена кивком. Тремейн улыбнулся в ответ и зашагал дальше. Подобных любезностей от Полин Конрой он не ожидал.

Дородный, внушительный и излучающий уверенность мистер Берджесс, средний партнер юридической компании «Дэрфорд, Берджесс и Дэрфорд», тем же днем посетил принадлежавший теперь уже одной Сандре Борн коттедж и огласил содержание завещания. Присутствовали лишь немногочисленные заинтересованные лица – сама Сандра Борн, Эдит Лоррингтон, Джералд Фаррант, Расселлы и отец Лидии Дэр, – они же выслушали завещание, но вскоре новости о том, кому досталось наследство, стали известны всей деревне.

Не прошло и нескольких часов, как самой обсуждаемой темой разговоров стал факт, что доктору Расселлу досталась значительная доля состояния Лидии Дэр. Сам доктор казался удивленным и немного растерянным. Он обратился к своим спутникам и к поверенному, выразив сомнения в том, что завещание действительно выражает подлинные намерения Лидии, привлекал внимание к дате, настаивал, чтобы отец Лидии, Сандра и Фаррант приняли хотя бы часть или всю сумму, завещанную ему, но Берджесс заверил его, что завещание подлинное, безусловно имеет юридическую силу, а остальные отказались даже слушать предложения прийти к компромиссу.

– Если Лидия сказала, что деньги достанутся вам, доктор, – заявил старик Дэр в прямолинейной йоркширской манере, – значит, так тому и быть. Лидия всегда знала, что делает, и я исполню ее желание. Ей было известно, что нам с ее матерью ничего не нужно. Нам хватит и того, что у нас есть, на всю оставшуюся жизнь. Берите эти деньги, доктор, и успехов вам в исследованиях.

– Я согласен с мистером Дэром, – проговорил Фаррант. – Совершенно ясно, что этого хотела Лидия.

– Вы же знаете мое мнение, Пол, – произнесла Сандра Борн. – Мы с Лидией понимали друг друга. Она восхищалась вами и так хотела вам помочь. Она была бы рада узнать, что с ее помощью вы сумели заняться тем, о чем всегда мечтали.

Однако в «Стране роз» царила подавленность. Пол Расселл чувствовал себя явно не в своей тарелке, и даже Джин вела себя как-то странно. Казалось, оба остерегаются наговорить лишнего; им приходилось взвешивать каждое слово, прежде чем произнести, чтобы не совершить ошибки.

Ощущая эту натянутость, Тремейн попытался выяснить, что тревожит его друга.

– Это наследство много значит для вас, Пол? – спросил он. – Его хватит, чтобы вы могли оставить врачебную практику?

– Сразу – нет, – ответил Расселл, – но благодаря наследству сделать это можно гораздо раньше, чем я представлял. Например, начать строить планы, подыскивать необходимые приборы и приличную лабораторию. В обычных условиях мне понадобилось бы несколько лет, чтобы достичь этого этапа, и к тому времени мои желания уже исчезли бы.

– Да, полагаю, вы правы, – отозвался Тремейн. – С возрастом желания угасают. А порой хочется достичь цели любой ценой.

Джин со стуком опустила свою чашку на блюдечко. Расселл тоже растерялся, и Тремейн не стал развивать свою мысль. Очевидно, удовольствие от чаепития она бы ему не прибавила.

На вечер была назначена репетиция пьесы «Для убийства есть мотив». Время определили еще до того, как стал известен день похорон, и не отменили ввиду несогласованности действий. В итоге репетиция не задалась с самого начала, и положение так и не выправилось, сложности нарастали и усугублялись.

Тягостное чувство, вызванное похоронами, повергло всех в беспокойство. Нервы были на пределе, Тремейн заметил несколько мелких вспышек, явно обусловленных атмосферой всеобщих подозрений и подавленности. Он направлялся к деревенскому клубу, когда узнал о репетиции. Пол как исполнитель одной из ведущих ролей был обязан присутствовать, и приглашение распространялось на сопровождающего его друга. Вдобавок Тремейну хотелось еще раз понаблюдать за действующими лицами жизненной драмы, которая разыгрывалась вокруг него, и выяснить их реакцию на недавние события. И наконец, сама пьеса вызвала у Тремейна такой интерес, что ему не терпелось вновь увидеть ее на сцене.