Убийство на Шайн-стрит (СИ)

— Конечно! — вдруг вскрикнула Агата, стоило случайной мысли проскользнуть в голове, но тут же стыдливо прикрыла рот ладонью. — Если у него крошечная заработная плата, значит, он мог пойти на дополнительный заработок ложным обвинением. Заглянув в историю переводов, я смогу понять, кто присылал ему крупную сумму, кому было выгодно, чтобы дело закрылось быстрее.

— И как ты собираешься это сделать? — спросил Александр.

— Приду в банк, представлюсь миссис О’Нил, придумаю какую-нибудь жалостливую историю, а затем просто попрошу работника распечатать мне историю…

— Каттен, — хмыкнул он, — я надеюсь, это неудачная шутка, потому что тебя выведут охранники, а затем ты разделишь со мной соседство по камерам. Гудман всё видит.

— Что ты предлагаешь? — закатила глаза она, уверенная в ходе своих мыслей.

— Направляйся в клуб и спроси аудиенции у Антонио Корте.

— Ты с ума сошёл? — воскликнула Агата. — Он уже точно извещён о смерти его любимой дочурки и её предполагаемом убийце! Он же меня прикончит, если я туда только сунусь.

— Тогда скажи ему, что орлица зорко следит за своим выводком, — загадочно наклонил он голову вбок.

— Что за бред ты несёшь? — нахмурилась она, пытаясь понять значение этих слов.

— Я несу тортик, Харрис, — усмехнулся он, но эта усмешка больно отозвалась в её сердце. — Ты запомнила?

— «Орлица зорко следит за своим выводком», да, запомнила.

Она уже собиралась уйти по-английски, даже не попрощавшись, но внезапно лёгкое прикосновение на её плече заставило остановиться и оглянуться. Его взгляд выбил почти всю землю из-под ног Агаты, заставил её неровно дышать и вспомнить абсолютно все моменты, проведённые с ним. Картинки проплыли, словно чьё-то кино с ней в главной роли, а сердце на каждую из них согласно ухало где-то глубоко.

— Котёнок, — прошептал он, глядя на неё с такой болью, что только от этого хотелось разрыдаться, — я такой идиот, ляпнул столько лишнего, сделал тебе больно.

— Это ничего не меняет, Александр, — тяжело отозвалась она, высвобождая плечо из его хватки. — Поздно бегать и просить прощения. Ты сказал достаточно.

— Пожалуйста, маленькая, — всё шептал он, его голос безбожно дрожал, а на глаза девушки накатывались слёзы. — Я сделать всё, что только тебе угодно. Я достану эту чёртову звезду, сдвину горы, но не отворачивайся так от меня.

— А что, что же будет, если я снова тебе поверю? — тон дрогнул, став чуть истеричным, но она упрямо сдерживала слёзы, хотя рана на сердце давала о себе знать жгучей болью. — Мы снова переспим, а потом ты будешь свободно говорить о том, что это была ошибка? Я думала, что значу для тебя хоть что-то, а ты… Просто не хотел лишать себя долбанной проститутки.

— Ты значишь для меня больше целого мира, каттен, — сказал он, внимательно заглядывая ей в глаза.

— И скольким же ты это говорил, м? Лилиане, Энжелле? Кому ещё? — пухлые губы искривились, сдерживая крики, а она крепко ухватилась за железную решётку, находясь с ним глаза в глаза, как в момент их первой близости.

Она боролась с отчаянным желанием выцарапать ему лицо, оставив только два глубоких океана, так внимательно наблюдающих за каждой её эмоцией. Горячее дыхание обжигало губы, истеричные всхлипы слышались, словно колокольный звон в голове, а в нос ударил его запах, ставший таким родным, кажется, он даже успел впитаться в постельное бельё, которое вообще бы следовало постирать или вообще сжечь.

Наглая рука бескомпромиссным движением дотронулась до её щеки, слегка погладила, а затем зарылась пальцами в кудрявые рыжие волосы и чуть сжала, притягивая ещё ближе к себе, так, чтобы девушка совсем не смогла вырваться или отвернуться. Их глаза всё ещё смотрели в упор друг на друга, но на секунду его взгляд спустился чуть ниже, останавливаясь на пухлых губах, которые чуть приоткрылись от волнующей близости.

— Я люблю тебя, каттен, — выдохнул он, а затем впился в них жарким, отчаянным поцелуем, полностью срывающим их тормоза.

Слёзы таки брызнули из глаз, стекая по щекам, когда он небрежно целовал её, сплетая языки с страстном танце. От этого хотелось всего и сразу: целовать его до посинения, душить, кричать от радости и от боли, разнести всё вокруг в щепки, но… Ничего бы никогда не сравнилось с тем, как сильно ликовала вся её душа, бесконечно проигрывая в голове его слова о том, что он её любит.

Любит! Понимаете?! Он любит её!.

Тонкие пальцы зарылись в его тёмных волосах, создавая какое-то невообразимое, неповторимое ощущение. Ах, если бы не эта дурацкая решётка, она бы позволила себе больше, чем просто поцелуй. Дыхание сбивалось, а быстрый ритм сердца стучал в ушах. Голова кружилась, словно карусель, поэтому Агата даже не сразу заметила, как спиной наваливалась на дверь своего кабинета, чуть подпирая её и всё ещё чувствуя вкус его губ на своих.

***